Сергей Арно - Квадрат для покойников

Больше всего пораженный исчезновением человека, которого он почти поймал, Николай подошел к стене, стараясь найти в ней потайное устройство. Захарий, занятый осмотром Ильича, давал мало света. Николай протянул к стене руку и дотронулся до ее поверхности. Стена была мокрая, теплая… И вдруг, прямо из стены, на Николая уставились те самые светящиеся глаза. Оцепенев от ужаса, Николай не мог даже отдернуть руку или закричать. Раздалось шипение – его обдало смрадным дыханием. Что-то скользкое и липкое пружинисто резко выпрыгнуло из стены на Николая, обхватило его голову и повалило на кирпичи…

Кто-то тряс его за плечи, хлопал по щекам. Николай открыл глаза, сел, болью отдало в спине.

– Коля, очнулся? – в темноте перед ним на корточках сидел Владимир Иванович.

Сзади кто-то кряхтел, постанывал, до Николая донеслось шипение, которое издал человек, прежде чем броситься на него из стены. С помощью Владимира Ивановича он поднялся на ноги и подковылял к сгрудившейся в одном месте компании.

На земле со связанными за спиной руками сидел странный человек. Его совершенно голое тело было серого цвета и настолько сливалось со стеной, что если бы Захарий не светил прямо на него, а отвел фонарь чуть в сторону, заметить его было бы не просто. Длинные пряди редких волос развалились по плечам, борода свисала до живота. Человек был необычайно костляв, сухостью тела напоминая сбежавшую из Эрмитажа мумию; и только светящиеся глаза, смотревшие на всех с ненавистью, выдавали в нем живого человека. Омерзительный, дурманящий запах исходил от его тела, это был тот самый запах, преследовавший их все время пути.

– Может быть, он говорить не умеет, – шепотом предположил Алексей.

– Умеет, – бодро заверил его Захарий, шаря по грязному телу светом фонаря. – Ты кто? Зовут-то тебя как, мужик?

В ответ снова послышалось шипение.

– Ах ты, крыса! Ты говорить с нами не хочешь. Тогда все. Уматываем, братва. А этот придурок пускай здесь остается связанным, пусть его крысы живьем жрут.

Захарий, держащий на плече сверток с Лениным, повернулся, сделав вид, что собирается уходить. Все тоже стали вставать с корточек. Незамысловатая хитрость карлика дала неожиданный результат. Человек у стены захрипел, забулькал и что-то сказал, но слов никто не понял. Захарий туг же передумал уходить и снова присел на корточки.

– Ну, чего сказать-то хочешь?

Старик снова забормотал нечленораздельно.

– Боится он нас, – сказал Владимир Иванович. – Говорит, что людей боится.

И тут, неожиданно для всех, Владимир Иванович заговорил на никому не понятном языке. Некоторые слова казались знакомыми Николаю, но смысла фраз он не понимал. Мумиеподобный старик что-то отвечал ему и они, казалось, нашли общий язык.

– Ну чего, чего он говорит-то? – не выдержал Захарий, толкнув в бок Владимира Ивановича.

– Не все понимаю, много незнакомых слов… – проговорил тот задумчиво и вновь, отвернувшись к зловонному человеку, продолжил с ним разговор.

Подождав, Захарий снова толкнул его в бок.

– Он говорит, что живет здесь, – наконец сказал Владимир Иванович.

– Ну это мы и без тебя знаем. Ленина-то зачем стырил?

– Может он проголодался, съесть его хотел? – шепотом предположил научный сотрудник смерти.

Поговорив еще некоторое время, Владимир Иванович тяжело вздохнул.

– Ну, – не терпелось Захарию. – Чего говорит-то?

– А сверток стырил зачем, думал он с едой, что ли? – спросил Алексей.

– Нет, тут непонятно. Он говорит, что Ленин этот его. Он изъясняется не на современном жаргоне, а на языке дореволюционных мазуриков.

Он снова повернулся к старику, продолжив с ним беседу. Они беседовали довольно долго. Во время разговора Владимир Иванович развязал ему руки, и все увидели его похожие на куриные лапы кисти с длинными закручивающимися внутрь ногтями. Время от времени Владимир Иванович изумлялся, и хотя всем было жутко интересно, о чем они говорят, их никто не прерывал.

Старичок вдруг, вскочил на ноги, блеснув глазищами, неожиданно бросился на стену и… исчез. Казимир Платоныч посветил на то место, и все с изумлением увидели, что человек вовсе не исчез, а, приникнув к стене всем корпусом, слился с ее поверхностью. Его длинные ногти, мгновенно разыскав щель между кирпичами, удивительным образом удерживали тело от падения. Продемонстрировав этот цирковой трюк, он сошел вниз и вдруг с шипением кинулся в сторону, схватил с земли живую крысу и, мгновенно открутив ей голову, отбросил подальше в тоннель.