Элеонора Кременская - Записки о Терпелове. трилогия «Ангелы»

– Стоит!..

Опаздывая на работу, Валерка дергал Джона:

– Бежим скорее!

Джон непримиримо качал головой:

– Зачем бежать? Ехать-ехать!..

В редакции газеты «Голос профсоюзов» Валерка напоил Джона водкой. Где-то в Ярославле, в какой-то гостинице Джона ждала жена, но в какой именно гостинице никто из собутыльников Валерки почему-то вспомнить не смог. Валерка с парой-тройкой таких же оголтелых пьяниц принялись водить Джона по всему городу. Останавливаясь перед очередной гостиницей, они поднимали голову одуревшего от русской водки Джона и показывая ему гостиницу, кричали в уши, будто глухому:

– Джон! Вот эта гостиница?

Американец смотрел, качался и отрицательно мотал головой. Наконец, Джон вдруг воспрянул духом и заявил:

– Вот!

Валерка обрадовался. После недолгих препирательств с портье, он с пьяницами доставил Джона в номер, жена, кстати, русская, открыла двери и ахнула:

– Вы что! Он же ничего, крепче джин-тоника и не пил никогда!

Валерка спутано извинился, и беспорядочно толкаясь с собутыльниками, выскочил прочь из гостиницы, оставив жену с пьяным Джоном. Угрызений совести он не почувствовал, а только слово – подумаешь… пронеслось в его мутной голове.

* * *

Валерка, как и многие пьющие люди, боялся сойти с ума, рехнуться, так сказать, окончательно. В связи с этим с ним случались изредка оказии.

Вот и тут, в сопровождении двух друзей, Валерка продвигался домой. Напился, где-то на работе, шел, бормоча себе под нос практически девиз своей жизни:

«Пьяный – это, когда двое ведут, а третий ноги переставляет».

И тут, бабушка, соседка из соседнего дома вывела беленьких шпицев погулять. Она этих шпицев разводила, будто кроликов и продавала потом через собачий клуб, потому как производитель, маленький умненький шпиц, у нее прослыл медалистом.

Десяток шпицев, одинаковых, пушистеньких, радостных скакали у нее на поводках. Улыбались, оглядываясь на свою хозяйку, и весело глядели вокруг.

Сколько раз, будучи трезвым, Валерка видел эту бабушку и ее собачек на прогулке, не счесть, а тут пьяным позабыл. Остановился, бешено завращал глазами, во все горло закричал, указывая на шпицев:

– Вы это видите? Одинаковых собак видите?

Один из его друзей решил приколоться и кивнул, что видит, да, только собака одна.

Валерка энергично затряс головой. Тряс, тряс, глаза то открывал, то закрывал, пока бабушка со шпицами не прошла мимо. Валерка еще долго в изумлении пялился ей и ее собакам вслед.

Испытание тут же продолжилось. Кто-то поставил на дороге две одинаковые бутылки из-под пива, просто пил и поставил, не нарочно, в принципе не задумываясь о пьяном Терпелове.

А он, увидав две одинаковые бутылки, вообще обалдел, сел на землю и принялся плакать, обливаясь обильными слезами, что ему пришел конец. И все вопрошал своих друзей, сколько бутылок они видят, одну или две? Друзья не отвечали, а только озадаченно глядя на Валерку покурили, отдохнули, подхватили Терпелова за шиворот и доволокли таки до общаги, до комнаты, бросили, словно хлам на койку с серым задубевшим от грязи бельем, где он в слезах и в полном отчаянии, наконец, затих, заснув, что ему снилось, друзья не знали, хотя и прикорнули тут же рядышком, на затасканных матрацах, брошенных ими на пол.

Но утром, проспавшись и придя в себя, Валерка рассказал им об удивительном сне. Ему снились одинаковые шпицы, количеством в миллион, заполонившие весь мир. Шпицы бегали посреди множества одинаковых пивных бутылок и радостно лаяли…

* * *

У Сашки, друга Валерки Терпелова была собака, овчарка. Он ее не дрессировал совершенно, и собака чувствовала себя в связи с этим вольготно. Называл он ее Дикой собачкой. Собака была мужского рода и потому соответственно являлась кобелем, хотя Сашка упорно обзывал ее все-таки собакой.

Дик часто сопровождал Сашку на работу и с работы, валялся у него под письменным столом, в кабинете, лопал жареные пирожки, которыми питался его хозяин и с особенным удовольствием потреблял сваренные на плитке излюбленные всеми пьяницами дешевые пельмени.

И вот, однажды, Сашка, сильно пьяный, шел домой в сопровождении Дикой собачки и Валерки. Последний был, конечно же, пьян. Вообще надо было бы памятник поставить тому человеку в городе, который мог бы похвастаться, что видел Валерку трезвым.

Дикая собака регулярно подпрыгивала и повисала зубами на самой крепкой ветви, дергалась всем телом, отламывала для себя ветку и довольная, тащила ее впереди. Прохожие вынуждены были сторониться, да и вообще вынуждены были поспешно перебегать на другую сторону. Дик был без поводка, разве что в ошейнике, а его пьяный хозяин не внушал уверенности, как хозяин овчарки, которого пес будет слушаться.