Максим Никитин - Пять Кругов. Сабнак

– Что тебе рассказывал Харон? – Цербер посмотрел на меня шестью огромными глазами черными, как уголь.

– Ничего, – ответил я. – Он в основном молчал.

– Странно, – Цербер почесал огромную человеческую руку о край латного нагрудника. – Обычно этот никчемный перевозчик очень много говорит. Говорит, говорит, но сам толком ничего не знает.

Цербер вдруг на несколько минут задумался и мы шли в полной тишине.

– Это Харон… – словно вспомнив оборвавшуюся нить разговора, покачал головой Цербер. – Немало ему, конечно, досталось. Хотя все справедливо! Он получил только то, чего заслуживал. Его было трудно оставить безнаказанным…

Цербер замолк, осматривая своды своей пещеры в шесть черных, как уголь, глаз.

– Расскажешь мне про Харона? – спросил я.

Цербер некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями. Потом он в последний раз окинул довольным взглядом грот и посмотрел на меня.

– Харон когда-то был ангелом-хранителем, – поморщился монстр.– Уважаемым ангелом. Ему доверяли особенные души. Особенные. Никто лучше него не мог так заботиться о них. Ученые мужи, поэты, праведники, мученики за веру – все чистые и безупречные.

Постепенно у него их набралось довольно большое количество, и не было у Творца большей радости, чем эти ничтожества. Но пришло время Великого Краха. А эти души – увесистый аргумент в споре с Создателем. И что сделал Харон? Знаешь? Он продал их всех! Продал нам их всех. Я не знаю как, но он уговорил их всех встать на нашу сторону.

Цербер аккуратно потрогал обожженную морду.

– Не спорю, – продолжил он, – это нам помогло, но, как видишь, не привело к победе. И теперь часть Хароновых войск или в Геенне, или в ледяной долине, или еще где. Приятно же наверно Харону привозя новые души, заставать своих старых подопечных в муках. Да…

– А что там про то, что он получил то, что заслуживал? – спросил я.

– А-а-а-а, – протянул гигант. – А ты думаешь после таких деяний, Противоборствующая сторона отпустила Харона безнаказанным? Не-е-е-т. Он не избежал кары. Точно, конечно, ничего не известно, но подозреваю, что кара эта была жуткой. Кто знает, что осталось теперь там под его изодранным плащом? Что сотворили с ним его же бывшие соратники – ангелы и архангелы после своей победы? Этого не знает никто кроме него самого.

Цербер замолчал и долгое время шел, не проронив ни слова. Я же в это время вспоминал того обреченного, который попытался взобраться на борт лодки в огненной реке и который был так бесцеремонно отброшен обратно в Геенну ударом шеста.

Грот закончился точно такими же массивными воротами, через которые я проходил, сойдя с лодки Харона. Цербер надавил на один из рычагов, ворота заскрипели, открылись, и я был поражен более чем когда-либо.

Перед моим взором предстала колоссальная пещера. Это была даже не пещера, это был целый небольшой мир, посреди которого возвышался то ли причудливый замок, то ли скала, то ли все вместе. Это сооружение было со всех сторон объято светом, который исходил, казалось, из-под самой конструкции. Вокруг происходило какое-то беспорядочное движение: миллионы парящих огней, вспышки света, фонтаны искр, всплески сочащейся магмы, небольшие частые содрогания поверхности, словно при землетрясении.

– Ну как? Создается впечатление хаоса? – послышался за спиной чей-то незнакомый голос.

Я обернулся. За мной стоял Цербер, а рядом с ним улыбающийся полноватый человек в грубом длинном коричневом балахоне. Он кивнул Церберу, и огромный монстр, громыхнув затвором, молча, исчез за воротами в глубинах грота.

– Меня зовут Маммона, – сказал полноватый человек. – Я проведу тебя к владыке круга, которому ты принадлежишь. Ну, а там уже сам Астарот назначит тебе наставника.

– А как же Цер…

– С ним все будет в порядке, – сказал человек в балахоне, оглядываясь на ворота. – Церберу нельзя здесь долго находиться. У него свои дела – у нас свои. Да и, предугадав твои дальнейшие вопросы, я сам расскажу тебе и о нем, и о том, что ты видел, и о том, что слышал.

– Но… – попытался возразить я.

– Во-первых, – перебил меня Маммона, – чтобы никто больше не смог читать твои помыслы и желания, прекрати думать, как человек. Ведь вы сами до конца не уверены, как происходит этот процесс. Ты проговариваешь, осмысливаешь, пережевываешь каждый импульс. Остановись. Ты должен мыслить спонтанно. На самом деле к тебе приходит побуждение твоей души, а потом оно принимает форму слов. Попробуй.