Джеймс Герберт - Святыня

Когда отец Хэган быстро произносил молитвы, лицо его ничего не выражало, глаза были опущены, почти закрыты. Паства бессвязным гулом отвечала на его торжественные воззвания к Богу. Потом священник и прихожане молились вместе, и Фенн заметил, что священник открыл глаза и больше не склоняет голову. Отец Хэган то и дело поглядывал налево, словно наблюдая за кем-то, кто стоял на коленях в другом конце церкви. Фенн проследил за его взглядом, но увидел лишь ряды склоненных голов.

Он переменил позицию, чтобы удобнее было следить за боковым проходом, но не заметил ничего необычного и переключил внимание на мессу, заинтересованный службой, но не получая от нее ни чувства обновления, ни душевного подъема. Вскоре репортер почувствовал, растущее разочарование и легкую обиду.

Возможно, он просто не любил быть частью толпы, которая — казалось ему — бессмысленно повторяла слова, как магическую формулу, как коллективное прошение о милости. Это начинало действовать на нервы. Фенн не то чтобы верил или не верил в существование Бога — просто для него это не имело большого значения. Он считал, что нужно выработать свою собственную мораль, свой кодекс и твердо следовать ему. Пока ты не приносишь никому ущерба (слишком большого), ты действуешь приемлемо. Если и существует Бог, он достаточно велик, чтобы понять это. Это человек, смертный человек из плоти и крови создает мифы. Какое высшее существо может поощрять, не говоря уж о том, чтобы оценить этот догматический повторяющийся ритуал? Какая всемогущая сила может поощрять свои собственные творения, чтобы они пресмыкались перед ней, дабы получить свою крупицу небесного блага, когда выкрикнут их номер? Это представлялось бессмыслицей.

Фенн с вызовом посмотрел на алтарь. Можно было о многом порассуждать. Например, об идолопоклонстве, неправильном теологическом толковании и наивном символизме. Или о контроле над рождаемостью, исповеди, покаянии и, отпущении грехов. Или о фанатизме (кто сказал, что нужно быть католиком, чтобы ступить в райские врата?), о церемонии, о торжественности и этой непогрешимости.

Первородный грех — ради Бога! Не говоря уж о точке зрения церкви на прелюбодеяние.

Собственное негодование вызвало у него улыбку. Никакая церковная служба не заслуживала подобных эмоций.

Пока отец Хэган читал из Евангелия, Фенн взглянул на Сью, тайком взял ее за руку и легонько пожал Сью не обратила внимания, сосредоточившись на словах священника. Удивленный, Фенн отпустил ее руку.

Началась проповедь, и Фенн слушал вполуха, хотя с интересом рассматривал Хэгана. Странно: теперь священник не выглядел таким невозмутимым. Его лицо казалось напряженным, и он по-прежнему смотрел в сторону, на кого-то из сидящих перед кафедрой. И снова репортер попытался рассмотреть, но на этот раз увидел только женский затылок во втором ряду, между сидящими рядом мужчиной и женщиной.

Голову украшал яркий розовый шарф. Может быть, священник не любил розовый цвет?

Фенн потоптался на месте, им овладело беспокойство. Если бы он курил, он бы отдал жизнь за сигарету. Интересно, а жевание жвачки в церкви — святотатство? Репортер решил, что, вероятно, так и есть.

Слова священника казались неуверенными, словно и сам он сомневался. Но по мере развития темы они становились тверже, и Фенн почти физически ощутил облегчение, испытанное собравшейся паствой. Прихожане, очевидно, предпочитали суровые и безжалостные проповеди. Голос отца Хэгана слегка повышался, только что он порицал, в следующий момент увещевал, потом утешал и возвращался к обличающему тону, когда речь становилась слишком убаюкивающей. Фенну понравился такой метод.

Служба продолжалась (а для Фенна тянулась и тянулась), и он уже жалел, что пришел на полную мессу. Ему хотелось впитать атмосферу воскресной службы; может быть, после окончания побеседовать с кем-нибудь из прихожан, но главная цель была — встретиться со священником После окончания мессы Фенн собирался обстоятельно поговорить с ним, хотел узнать, как здоровье девочки. Вернулась ли она в церковь? Говорила ли снова? Но теперь засомневался, не слишком ли большую жертву принес ради своего ремесла.

Он снова украдкой взглянул на Сью и испытал некоторое замешательство от ее очевидного благоговения перед окружающим Католичка всегда останется католичкой. Однако, надеялся Фенн, последнее не означает, что этой ночью она выпихнет его из своей постели.

Церковь как-то особенно затихла. Отец Хэган манипулировал с отполированным до блеска потиром и разламывал что-то похожее на белую вафлю. Подготовка к причастию — вот что это было. Вкушение вина, преломление хлеба. Кровь Христова, Тело Христово. Как они это называют? Евхаристия — причащение.