Джеймс Герберт - Святыня

Он не смог сдержать внутренней дрожи, какого-то непонятного чувства пустоты, что рвалась из груди наружу. Слабость была такой всеохватывающей, что он еле дышал.

Весь вечер он добирался сюда, спал на сиденье в автобусе неподалеку от поселка, чувствуя, что непременно замерзнет до смерти, и его поддерживала и утешала только мысль о предстоящем. Он не мог спать, а только урывками задремывал, и его мучили кошмары.

Наутро его привела в ужас огромная толпа вокруг церкви Святого Иосифа: он думал, что окажется здесь первым, и хотел занять скамейку в первом ряду. Еще больше его ужаснуло то, что в этот ранний час никого на лужайку не пускали; еще продолжались подготовительные работы и ворота заперли, чтобы открыть только вечером Пришлось встать вместе с другими в очередь, перешучиваясь со своими товарищами-паломниками, притворяясь пай-мальчиком, изображать интерес к скучным историям из их ничтожной жизни, разыгрывать набожность и преданность делам церкви, втайне смеясь над этими дурачками, понятия не имеющими, рядом с кем стоят.

Наконец им позволили войти, и они столкнулись с тем, что ему представлялось тяжелейшей проверкой. Но хотя сумки и всевозможные коробки в целях безопасности внимательно осматривали, самих людей не обыскивали, так что предмет, засунутый в трусы и примотанный к паху, что вызывало легкую эрекцию при мысли об этой тяжести (а мысль была почти постоянной), не нашли и даже ни о чем не заподозрили. Даже если бы Уилкса попросили расстегнуть старое серое пальто, рубашка, выпущенная поверх брюк, скрыла бы неестественный (или неуместный) ком в интересном месте.

Хотя до заполнения скамеек и начала службы оставалось еще несколько часов, Уилкс не скучал в ожидании — слишком много видений неудержимо проносилось в его голове.

Как и все остальные, он вытянул шею, чтобы увидеть девочку, когда она вошла с процессией, и, поскольку выбранное место было прямо у прохода, как можно ближе к алтарю, Алиса прошла всего в нескольких футах от него. Уилкс подавил ошеломительный порыв сделать это здесь и сейчас — никто не мог бы остановить его, — так как понимал, что будет лучше, эффектнее, подождать. Хотелось, чтобы все увидели.

И теперь третий гимн почти подошел к концу. В начале службы Уилкс смотрел на Алису и вскоре обнаружил, что не может долго глядеть на это маленькое вдохновенное личико: ее доброта, божественность словно распространялись вокруг, и от этого ему становилось неловко. Слова мессы превратились для него в невнятное бормотание за беспорядочным кружением собственных мыслей, хотя Уилкс вставал, когда другие вставали, опускался на колени, когда преклоняли колени остальные, садился, когда все садились. Он делал это механически, как робот, подражая действиям окружающих. И все время держал голову опущенной.

Вдруг пение начало затихать и вскоре совсем смолкло. Не все сразу заметили, что в это время Алиса встала и подошла к центру помоста.

Подняв голову, удивленный перерывом в шуме, который, как стена, служил фоном его собственным мыслям, Уилкс увидел, что девочка стоит посреди помоста, задрав голову, а ее горящие глаза устремлены на что-то, невидимое для остальных. За спиной у нее был ярко освещенный алтарь и дуб с гротескно выкрученными сучьями.

Вся лужайка затихла: все глаза устремились на маленькую белую фигурку, все затаили дыхание в возбужденном предвкушении. И в их ожидании ощущался также страх, так как это чувство всегда порождается неведомым.

Алиса опустила голову и взглянула на толпу, осматривая множество лиц, полных обожания и страха. Она улыбнулась, и многим эта улыбка показалась загадочной.

Вдали прогремел гром.

Девочка развела руки в стороны и начала поднимать их.

Уилкс поднялся со скамейки. Никто не видел, как он расстегнул пальто, задрал рубашку и полез рукой в брюки, поскольку всех загипнотизировала фигурка в белом на помосте.

Он прошел по проходу к алтарю, прижимая к боку стволом вниз немецкий «люгер» тридцать восьмого калибра — реликт последней великой войны, когда весь мир сошел с ума в своей кровожадности.

Оказавшись прямо перед помостом, всего в нескольких футах от девочки в белом, которая уже парила по меньшей мере в восемнадцати дюймах над землей, прежде чем кто-то успел сообразить, что он замыслил, Уилкс поднял пистолет и в упор выстрелил в юное тело Алисы.

Он продолжал стрелять, пока не заело пятый из восьми патронов в магазине «люгера».