Эпоха Век - Бабы дуры

– Ваша правда, сударыня, – Дмитрий поцеловал руку Таисии, та приосанилась, – думаю, вопрос о деньгах мы решим.

– Конечно, – в четыре голоса подтвердили друзья Дмитрия, – скинемся, поможем.

– Вот, хорошо иметь верных друзей, – Дмитрий хлопнул каждого мужчину по выставленным вперёд ладоням, – ну, я пошёл.

Мадам встречала Дмитрия в дверях, в одной руке у неё было зеркало в рамке с ручкой, в другой свеча. В комнате был полумрак и тишина.

– Значит, Дмитрий, говоришь, погадать тебе?

– Ага, уж очень хочется узнать всю правду, – хмыкнул Дмитрий.

– Что ж, твоя воля, залезай на стол…

– А это для чего? – в голосе Дмитрия появилось любопытство.

– Чтобы быть ближе к звёздам, – на полном серьёзе ответила Мадам.

Дмитрий, покачав головой, залез на стол.

– В одну руку бери зеркало, а в другую, – Мадам взяла коробку каминных спичек, зажгла свечу и протянула её Дмитрию, – теперь, сосредоточься, держи свечу так, чтобы она освещала тебя в зеркале, смотри на своё отражение и повторяй за мной. «Свет мой зеркальце, скажи»

– «Свет мой зеркальце скажи» – послушно повторил Дмитрий.

– «Да всю правду доложи», – Мадам едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться, она уже знала, что скажет дальше.

Дмитрий повторил.

– «И ответь на мой вопрос»

– И ответь на мой вопрос, – видимо, Дмитрий уже проникся ответственность момента, поэтому говорил спокойным, чётким голосом, в котором появилось ожидание.

– «Какой х… меня сюда занёс».

Повисла минутная пауза, Мадам наблюдала за реакцией Дмитрия, стоя напротив него. Сначала у Дмитрия от изумления расширились глаза, потом он их закрыл, дрогнули губы и уже, слезая со стола, Дмитрий, смешно, по-детски, захихикал.

– Вот спасибо, теперь я всё про себя знаю, – Дмитрий, глядя в глаза Мадам, взял её за руку и ехидно улыбнулся, – следующего звать? Пусть, поганцы, тоже правду про себя послушают, сами напросились.

– Зови, – Мадам улыбнулась и пожала плечами.

Каждый выходил с серьёзным лицом, ничем не выражая свои чувства. Когда из «комнаты магии» вышел последний, мужчины переглянулись и стены дома содрогнулись от дружного хохота. Марковна, Аля и Таисия с удивлением смотрели на здоровых, солидных мужиков, которые сейчас, будто сбросили свои года, и смеялись так, как могут смеяться только дети, откровенно, чисто до слёз. В гостиную зашла Мадам и невозмутимо пригласила всех к столу.

Первый раз в этом доме было так шумно. Застольный гомон напугал кошачье семейство, каждый из котов счёл своим долгом заглянуть из-за угла в гостиную и, подняв шерсть на загривке дыбом, хвост трубой, умчались прятаться на второй этаж.

– Да, мои дорогие женщины, подняли вы нам сегодня настроение изрядно, – подвыпивший, а может, просто расслабленный Дмитрий говорил, растягивая слова, – я, было, напрягся, когда Мадам сказала на стол залезть, думаю, сейчас потеряю равновесие и грохнусь со всей дури об пол. Вражеская пуля не достала, а тут… Видел бы ты, Константин, свою физиономию до и после гадания.

– Да ладно, – махнул рукой Константин, симпатичный молодой мужчина, лет двадцати семи, – я – военный, сказали идти – иду, сказали молчать – молчу.

Он искоса бросал взгляды на Алю, та кокетничала, его внимание ей нравилось.

– А вы, Саньки, – продолжал Дмитрий, – губы пораскатывали, что сейчас вам такое расскажут. Представляю, Сан Саныч, тебя, с твоими габаритами, вскарабкивающегося на стол.

В этой компании было аж три Александра, Таисия строила глазки всем троим, не обращая внимания на гневные взгляды Марковны.

– В компаниях, когда вас зовут, вы все трое оборачиваетесь?

– Это – военная тайна, но вам, красавица, без пыток открою секрет, – Дмитрии указал на мужчину лет сорока, – это Шурик, как в «Кавказской пленнице» он тоже очки носит, а сейчас линзы вставил.

Шурик показал Дмитрию кулак, мол, «зачем тайны выдаёшь?».

– Вот этот, который вашу птицу за обе щёки уплетает, боюсь, не только на завтра не останется, но и сегодня не все смогут попробовать, – Дмитрий постучал вилкой о бокал, – зовётся между нами «Винни Пух», а так, Сан Саныч.

Сан Саныч, который услышал сквозь застольный гам слова Дмитрия, погрозил ему пальцем.

– А эта «верста коломенская», не иначе до генерала дослужится, мог бы и до маршала, но как мы знаем, у маршала есть свои дети, – Дмитрий рассмеялся, – Александр Николаевич.

Александр Николаевич вёл себя спокойно, не привлекал к себе внимания, лет ему было тридцать с небольшим.