Эпоха Век - Бабы дуры

– Была бы она твоей внучкой, пошла бы учиться на учительницу и жила бы от зарплаты до зарплаты, пришлось бы тебе с пенсии ей на колготки давать.

– А ты не ехидничай, а то огрею своей клюкой.

Марковна подняла бадик и помахала им в воздухе, последнее время у неё чаще, чем раньше, отекали ноги, то ли сердце, то ли почки, идти в больницу на обследование она отказывалась наотрез. «Сколько проживу, всё моё, нечего на эту таблеточную химию деньги транжирить, станет невмоготу, посмотрим».

– Мадам, когда ты уже с ней сеанс проведёшь? Достала она своей клюкой, – громко пожаловалась Таисия, чтобы Мадам на кухне услышала, – давай, детка, потащили всё на кухню, там распакуем.

Стол накрыли быстро, Таисия достала из коробки красивый сервиз на шесть персон и похвасталась Але:

– Это мой Лёвушка мне подарил, не знаю, где он такой антиквариат взял, но явно не в свободной продаже. Чувствую, девки, скоро заживём мы на широкую ногу, ждут нас большие перемены и денежные тоже, мой бухгалтерский нюх меня не подводит никогда, или почти никогда.

– Ты, Таисия, всегда так ярко представляешь конечный результат, а забываешь о самом процессе. Ещё Альберт Энштейн говорил: «никогда не думай о будущем, оно приходит слишком быстро».

– Марковна, мы ещё не тостуем.

– А что, мои выражения только для тостов годятся? Их надо слушать, да в жизнь притворять.

– А мы и слушаем и притворяем, за стол!

Мадам зашла в гостиную с подносом в руках, на котором, источая умопомрачительный аромат, возлежала индейка.

– Мадам, да ты искусница? – всплеснула руками Марковна, – запах, вид, корочка поджаристая! Прощай, моя диета.

– Какое Рождество без индейки? Самое обязательное блюдо. Аля ещё всяких колбас да салатов привезла, пируем!

– Салаты сама делала, не поленилась, – гордо заявила Аля, – хотя в супермаркетах сейчас можно взять всё, что угодно.

– Марковна, о какой диете речь? – усмехнулась Таисия, – твоему аппетиту солдаты в армии позавидуют.

– А у меня, как у тебя, одно место здоровое, так ты и обзавидовалась, – съехидничала Марковна.

– Давайте ёлку зажжём! – Аля захлопала в ладошки, когда небольшая, натуральная ёлка засверкала огнями гирлянды, – и звезда наверху, как положено. Как я люблю новый год!

– Сейчас католическое рождество и на макушке ёлки должен сидеть ангел, но мы по-советски, со звездочкой.

– Когда я сказала Марковне, что хочу стать звездой, знаете, что она мне ответила? – засмеялась Аля, – « в чём загвоздка, дождись нового года, сядь на ёлку и станешь звездой». Я так благодарна богу, что он познакомил меня с вами.

От переполнявших её чувств, девушка, прижав руки к груди, даже прослезилась.

– Отставить слёзы, даже если они от радости, – нахмурилась Марковна, – так, девоньки, тост. Бог рассчитывает, какой длины будет жизнь, а уже мы сами – какой она будет ширины.

Стоя выпили по бокалу шампанского и приступили к закускам, нахваливали Алю, Мадам.

– После первой и второй, промежуток небольшой, – Таисия снова наполнила бокалы.

– А я знаю такое, не вовремя выпитая вторая – напрочь загубленная первая, – Марковна подняла бокал, – верить в бога, конечно, похвально, но как бы было хорошо, если и он так же верил в нас, как мы в него.

Аля пила со всеми наравне, но молодой организм – совершенная вещь, вино – будто воду переваривает. Женщины раскраснелись, а она – ни в одном глазу.

– А тосты только на религиозную тему должны в рождество звучать? —

Таисия откинулась на спинку стула, гладя себя по животу.

– Почему? Говори, что на душе, как мусульмане могут поздравить в католическое рождество? – хмыкнула Марковна.

– Так же горячо, как и буддисты, – развела руки в стороны Таисия, – Мадам, перекур?

– Идите на кухню курить, нас теперь два на два, – замахала на Таисию Марковна, – вернее, пять на два, Фунт, Бакс и Евра тоже живые, чего должны страдать?

– Марковна, ну чего ты? Даже астматичка Павловна нас не гоняла, мы форточку откроем, так вставать лень, – сморщила нос Таисия.

– Ладно, – быстро сдалась Марковна, – дымите, отгоняйте чертей от нашего стола.

– О, а это ты откуда взяла? – удивилась Мадам.

– Да у нас по соседству, когда мы в эвакуации жили, бабка с западной Украины жила, так она самосад такой едучий курила, мы, малявки, если рядом сидели, задыхались. Ей лет девяносто было, а шустрая о-го-го. Мы её спрашивали, зачем она такую гадость курит, она отвечала: « а как же, дитятки, мне от себя чертей отгонять, они, треклятые, только табачного дыма да кадила бояться».