Бентли Литтл - Господство

Пенелопа, ничего не ответив, сделала неопределенный жест. На самом деле в последние две недели девушка встречалась с матерью Дженин только за завтраком и ужином и вовсе не думала о том, что эта женщина по ней скучает.

— Ты уже с кем-нибудь познакомилась? Какие-нибудь приятные ребята?

Пенелопа нахмурилась.

— Это ведь только первый день.

Мать Дженин засмеялась, это был странный звук, который плавно переходил от фальцета, похожего на детское хихиканье, к низкому, глубокому смеху женщины.

— Начинать никогда не рано.

— Ага, — согласилась Пенелопа и повернулась к матери Фелиции. — Может быть, мы пойдем, а то мешаем работать?

— Хорошо, — поддержала ее Фелиция.

— Мы поговорим за ужином, — продолжила Дженин. — Я хочу знать обо всем, что случилось, и о том, как ты провела день. — Она слегка сжала плечо Пенелопы.

— Вот видишь? Все получилось хорошо, — обрадовалась мать Фелиция, когда они шли через широкую лужайку к дому.

Пенелопа сделала гримасу, ничего не возразив.

Мать засмеялась.

Они расстались у кухни.

— Теперь я пойду в сад, — сказала Пенелопа. Она взяла с кухонного стола свои книги и направилась наверх, в свою комнату. Проходя по коридору, неслышно ступая по толстому ковру, она заглядывала в открытые двери спален своих матерей. Девушка в который раз отметила про себя, как удивительно точно их обстановка отражает личность и вкус каждой из женщин. У матери Марго все было практично и величественно. Ярким тому доказательством являлись огромная кровать с искусно выполненной резной дубовой спинкой в головах и большой простой письменный стол с аккуратно сложенными стопками рабочих бумаг. Не отличающиеся белизной стены декорированы оригинальными образцами этикеток фирмы Аданем, окаймленных в рамки. Комната матери Шейлы выглядела более обыденно. Она была обставлена довольно стандартной современной мебелью, которая красовалась на фотографиях каталогов. Единственная висевшая на стене картина напоминала Пенелопе произведения искусства, развешанные в отелях. Покои матери Маргарет были оборудованы смело и, вероятно, наиболее интересно. Здесь сразу бросалась в глаза ультрасовременная кровать. Туалетные столики отсутствовали, а стены украшали живописные полотна, стилизованные под старину, рядом с которыми соседствовали оригинальные произведения местных молодых художников. Дальше шла комната матери Фелиции, вот где было по-настоящему уютно. В центре размещалась сверкающая металлическая кровать. Убранная кружевами и цветами, антикварными вещицами и рукоделием, комната была наполнена светом и воздухом, в котором, казалось, витало добро, и это соответствовало облику ее самой любимой матери.

У матери Дженин мебели не было вообще. Только непокрытый матрац стоял в центре на полу, выложенном красной плиткой. Голые стены были покрашены в темный матовый цвет.

Ей никогда не нравилось сюда заходить.

Пенелопа дошла, наконец, до своей комнаты и бросила книги на постель. Схватила с журнального столика общую тетрадь и ручку, спустилась снова вниз по лестнице, прошла через библиотеку и раздвинула створки стеклянной двери, ведущей в сад. Вернее, в то место, что называлось садом. Для нее же это место было многим больше, чем просто сад. Это был заповедник, убежище, куда она приходила отдохнуть, расслабиться и поразмышлять, где могла побыть одна. Матери, казалось, угадывали ее желание и поощряли приверженность девушки к этому уголку. Изначально, в летнее время они собирались здесь вместе: читали, или принимали солнечные ванны, или просто гуляли, но с годами матери стали посещать его все реже и реже. Это выглядело так, как если бы они тактично и негласно согласились уступить сад ей во владение. И она была им очень благодарна.

Она оглядела обнесенный стеной квадратный двор. В центре располагался фонтан, точная копия эллинского, обнаруженного среди руин на античной вилле, которую мать Маргарет разыскала во время ее путешествия в Грецию. От фонтана лучами, подобно спицам на колесах, расходились грядки матери Шейлы, на них росли лекарственные травы, кусты редких цветов, овощи и зелень. Между ними были специально установлены различные предметы, имеющие археологическую ценность, и скульптуры народных мастеров, которые матери собирали долгие годы. В саду стояло несколько скамеек, но Пенелопа всегда предпочитала сидеть на бортике фонтана, прислушиваясь к журчанию воды и чувствуя, как брызги светлой водяной пыли оседают на коже рук и лица.