Сергей Алексеев - Три шершавых языка

– Он мне не друг, – буркнул Марк.

– Но ты с ним общаешься, – то ли сказала, то ли спросила она и, подперев обеими руками голову, с любопытством уставилась на него своими невероятными глазами.

Марка удивило и даже возмутило ее поведение. Она же аутсайдер, маленькая серая мышка, и так уверенно ведет себя. Смотрит и даже не отведет своего взгляда. Просто появилась ниоткуда и ворвалась в его личное пространство, хозяйничает в нем и задает болезненные вопросы. Пришлось уже самому пятиться взглядом.

– Нет, я с ним не очень общаюсь, – начал сбивчиво оправдываться Марк. Одновременно спокойно разговаривать с ней, думать и испытывать на себе ее атакующий взгляд было невероятно сложно.

– Да и вправду, сразу никогда не поймешь, кто твой друг, а кто твой недруг и до какой степени он таковым является, – многозначительно произнесла она. Ее работа ума вмиг выразилась сузившимся разрезом глаз и рисунком из морщинок над переносицей. – А знаешь что, давай-ка мы с тобой будем добрыми друзьями! Уверена, мы найдем в этом много положительных сторон. А если хочешь, то тайком. Разве это не миленько?

– Спасибо, конечно, но нет, – ответил ей Марк, подменив испуг на раздражение.

Секундой позже протяжно зазвенел звонок, многократно усилив сделанный отказ и, наконец, можно бежать на урок. Как кстати, подумал он. И болтает она чересчур много. Хотя такого взгляда я в своей жизни еще не встречал.

***

Итак, Ангела: давайте взглянем на нее. Она была невысокого для своих лет роста, худощавая как скелет, с казавшимся простым поначалу лицом, не выражавшим ни дара ума, ни изюминки. Тонкие губы на маленьком разрезе рта, мягко выраженные скулы и остренький носик. Огромные глаза постоянно к слушателю щурились, словно она была подслеповатая. И эта вечная сутулость забитой жизнью отщепенки была всегда на ее плечах.

Резко отличали ее от всех прочих девчонок невероятно светлые, практически белые волосы. Прямые и мягкие, они как водопад падали на плечи и лежали ровненько, не требуя ухода. Огорчало то, что женскую половину детского дома стригли до плеч, таковы правила. Брови и ресницы у нее были такими же нежно-белыми и забавно изогнутые. Летом, когда ее кожа немного успевала покраснеть от солнца, цвет волос на фоне кожи становился выраженно контрастным. Прямо как молоко с клубникой, и такое изменение редко кто не отмечал про себя. Она была настоящим альбиносом, но Марк не знал в свои юные годы ничего об этом странном явлении природы.

Была ли она красивой? И да, и нет. На первый взгляд непонятной – вот что сразу приходит на ум. Молодым и глупым не ясна такая красота. Да и она не особо стремилась раскрыть свою душу и свой эмоциональный мир, постоянно уткнувшись носом в очередную книгу. Игнорировала она всех и вся, в том числе своих одноклассников и кандидаток в подружки. Мало того, поступала так, не скрывая своих намерений.

Однажды какой-то мальчишка за соседней партой решил проявить к ней любопытство и лучшей идеи для этого не нашел, как дергать у нее волосы по одному. Реакция пришла незамедлительно и положила всякий сторонний интерес на лопатки. Прямо на уроке она засунула указательный палец в нос и принялась с невероятным трудолюбием проводить внутричерепные изыскания. В конце концов, на нее просто повесили негласный ярлык чудачки и быстро потеряли всякое любопытство.

И Марк знал все то же самое, что знал любой другой здесь. Потому заранее был весьма невысокого мнения о ней. Чего ей взбрендило подойти к нему, когда и без нее все шло не очень гладко? Лишь несколько позже, когда Марк стал чаще общаться с ней, его мнение круто поменялось.

Ее лицо оказалось наполнено живой мимикой, забавной, когда было смешно, и выразительно сочувственной, на темах серьезных и грустных. Над переносицей собирались удивительные складки самых разнообразных сложных рисунков, следуя внутренней оценке или мнению. Так было здорово наблюдать, как меняется ее лицо. И даже слова были лишними, чтобы понять ее ответы.

Но глаза, их цвет и выразительность стоит отметить отдельно. Когда она впервые взглянула на Марка в полную силу, только тогда он увидел их удивительный васильковый цвет, в котором утопал невероятный по своей красоте рисунок. Словно глядишь в иллюминатор на живую, ранее невиданную планету. Сквозь ее фиолетовую атмосферу просматривались безлюдные континенты, горы, облака и между ними широкие просторы синего моря. Именно так описал Марк свое наблюдение.