Геннадий Авласенко - Переступив черту – 2

А сейчас мне до Кости, ох, как далеко! Он уже и с Европой дела ведёт, и с китайскими партнёрами, а я как был в бизнесе мелкой сошкой, так таковой и поныне пребывать изволю. И хоть при встречах наших нечастых Костя со мной на равных держится, равенства нашего былого уже, увы, нет. Ушло оно, равенство…

Так что бесталанный бизнесмен – жалкое зрелище! И держусь я на плаву лишь благодаря изначальному капиталу в один миллион евро, доставшийся мне, дураку, как бы в наследство.

От кого?

А вот это, как говорится, вопрос из вопросов!

Вроде как от любимой девушки он мне достался… а вот откуда она его взяла, этот миллион евро, и почему мне подарить изволила?

И куда она потом сама подевалась, девушка эта?

Не хочу над всем этим задумываться, даже вспоминать об этом не желаю! Тем более, что всё равно ничего вспомнить не могу. Не могу и всё! Как тогда не мог, восемь лет назад, так и сейчас ничего не получается. Вот как отрезало мне!

Махнул я тогда рукой на все поставленные вопросы и перестал их себе задавать. А полученный в наследство миллион решил в бизнес вложить, осуществить, так сказать, голубую мечту детства…

На свою дурную голову осуществить!

Казалось бы, ну что мне ещё, дураку, надо? Миллион евро, он, ежели в доллары перевести, ещё на большее потянет. Вот и живи, дурак, потихонечку, внимания к себе со стороны властей и криминала особо не привлекая… на всю жизнь тебе, дураку, денег этих хватить должно, ежели особо не выпендриваться…

Так нет же, потянуло дурака в бизнес!

Горькие были мысли, мрачные… а тут ещё дура-секретарша (и на кой она мне вообще сдалась при моём убыточном бизнесе, эта секретарша?!) головку свою белокурую в дверь всунула.

– Вам тут письмо, Станислав Адамович!

А я на взводе весь, нервы ни к чёрту… и злости накопилось выше крыши…

– Почему без стука врываешься?!

И кулаком по столу трах!

– Когда научишься правильно к начальству входить?!

И повторно кулаком по столу!

Всхлипнула белокурая головка, исчезла, а мне тотчас же совестно стало. Ну, чем она виновата, Ирочка моя безответная, что настроение у меня сейчас никудышное? Она то свои служебные обязанности исправно выполняет (в меру способностей), а, кроме того, связывают нас в последнее время не одни лишь служебные отношения…

Встал я из-за стола, откашлялся в кулак, да и пошёл мириться. Выглянул в приёмную: точно, рыдает моя Ирочка, уронив на белы рученьки кудрявую свою головушку. Тихонечко так рыдает, для собственного удовольствия, вроде, но, услышала, как дверь кабинета тихонечко скрипнула – прямо-таки залилась слёзками.

Знает ведь, плутовка, что для меня женские слёзы – нож острый!

– Ну, всё, всё! – забормотал я, подходя к Ирочке вплотную и неловко поглаживая ладонью её полуобнажившееся плечико. – Ну, прости ты меня, дурака старого!

Подействовало. Подняла Ирочка заплаканные свои глазки, улыбнулась мне сквозь слёзы.

– Ну, какой же вы старый, Станислав Адамович?! Вы ещё очень и очень молодой!

Ирочке – двадцать, мне – двадцать семь с хвостиком… вполне подходящий возраст для пылких интимных отношений. И для женитьбы тоже… но тут я, как говорится, пас! Одной неудачной попытки мне за глаза хватило!

Мириться, так мириться, и я, наклонившись, поцеловал Ирочку в дрожащие влажные губки. Долгим и страстным поцелуем, который в наших взаимоотношениях означал, что сегодня вечером я совершенно свободен и желал бы провести вышеупомянутый вечер именно в компании Ирочки. А, ежели точнее, так и в нежных её объятиях.

Ответный поцелуй Ирочки тоже был достаточно красноречив. Но потом она вспомнила о письме, с которого, собственно, всё и началось, а Ирочка, при всех её недостатках, весьма добросовестно относилась к своим служебным обязанностям.

– Вам письмо передали, Станислав Адамович, – прошептала она, с явной неохотой отрываясь от моих губ. – Я подумала, может что важное…

Бедная девочка, она даже в постели обращалась ко мне на «вы» и именовала Станиславом Адамовичем. Что, впрочем, меня вполне устраивало.

– От кого письмо? – спросил я, выпрямляясь и немного отодвигаясь от Ирочки.

Ирочка ничего не ответила, да и что было отвечать, ежели письмо это было уже в моих руках. Почти квадратный конверт из плотной белой бумаги, абсолютно чистый заклеенный конверт.

А что там внутри, об этом можно было только догадываться…

Бомбы там быть не могло – не того калибра я фигура, чтобы посылали мне что-либо подобное, да и тонковато оно для бомбы, письмецо это. На любовное послание тоже, вроде, не тянет, хотя…