– Мы знаем, чего ты хочешь, – шептали они, передавая Ноэль из одних объятий в другие. Она растворялась в мраморных руках, то в первых, то во вторых, то в третьих… и снова по кругу. Каждый спешил обнять ее нежнее другого и долго ласкать, оставляя на живой коже следы могильного холода. Эти ласки напоминали танец. Ноэль ощущала себя танцующей в круге мраморных скульптур. И они танцевали вместе с ней. Странно, но ей было все равно, что они находятся в гробнице, что рядом саркофаги, могильные черви и разлагающиеся под пластами земли трупы ее предков. Ей было все равно, что ее новые возлюбленные только что сошли с могил. Она чувствовала себя опьяненной.
Где-то звенело золото, казалось, в недрах самой земли. Звуки были притягательными и манящими. Но голоса ангелов оказались еще слаще. Они обещали больше, чем может дать золото, и пьянили сильнее, чем даже колдовское вино.
– Твое сокровенное желание давно нам известно, – нашептывал кто-то, а Ноэль лишь смеялась, вертясь в объятиях ангелов. Хотя нужно было, наверное, уже тогда различить оттенок яда в сладком голосе.
– Твое желание – величие, – прошептал Сетий. Он обнимал ее реже всех, но, кажется, именно он был сильнее всего ею потрясен. Скорее всего, она напомнила ему его господина Денницу, под знаменами которого он восстал. Отсюда и страх прикоснуться к ней, как если бы она была солнцем.
– Величие в мире смертных, – он хотел коснуться ее лица и не смог. Светящиеся бледные пальцы застыли возле ее щеки. Ноэль испугалась, что сейчас статуи перестанут быть живыми, они снова замрут, а она останется зажатой в мраморных объятиях и погибнет. Но для гибели было еще слишком рано. Обычно семеро из склепа придумывали для своих любимцев куда более изощренный путь к смерти. А губили они всех. Ноэль не могла оторвать глаз от мраморного лица ангела.
– Я хочу не этого, – возразила она. – Я хочу петь…
Но он приложил палец к губам, и она вдруг ощутила, что не может больше даже говорить.
– Мы дадим тебе все, что пожелаешь, – это зашептали хором уже другие. – Все, что хочешь, лишь пообещай нам одну ведь.
Одну вещь. Но какую? Ноэль сомневалась, что они попросят ее лишь о любви. Обычно им нужно было другое. Но это и так уже принадлежало им. Учитывая то, что она из Розье и унаследовала проклятие своего рода, то заключение сделки это всего лишь формальность. Она и так принадлежит им.
– Я знаю. Вы хотите мою душу.
Это давно была непреложная истина, но Сетий усмехнулся так, будто она сказала что-то невероятное наивное. На самом деле бледные губы лишь слегка шелохнулись, а, казалось, они смеются, напоминая чем-то ожившего ядовитого червя. Но ведь это только иллюзия, рожденная светом свечей. Сетий так прекрасен.
– Нет, – он склонился над ней так, будто хотел поцеловать, но на самом деле лишь приблизил губы к мочке ее уха, чтобы шепнуть. – Душу твоего возлюбленного.
На тот момент условие не показалось ей страшным.
Сегодня ее день. А вернее сказать ночь. Потому что она выходила на сцену только ближе к ночи. И это опять ночь ее триумфа. Снова и снова. И этому не будет конца, если верить ангелам…
Но можно ли им верить? Ноэль знала, что конец есть у всего, не считая историю склепа семи ангельских статуй. Один рассказ о них мог бы длиться вечно. Это хроники семейства Розье можно было бы пересказывать без конца. А ее сегодняшнее выступление уже было окончено. Ноэль отстраненно наблюдала, как рукоплещут ей зрители. На сцену уже выносили цветы: какие-то от уже известных ей поклонников, другие от незнакомцев, только недавно восхитившихся ею. Наверное, ее фанаты опустошили ни один цветочный магазин. От стойкого аромата роз и орхидей могла бы закружиться голова. В другой раз. Но не в этот. Сегодня Ноэль ощущала себя в прострации. Она стояла здесь, на сцене, но чувствовала себя так, будто ее здесь нет. Ее душа, как будто осталась в склепе, откуда она сама только недавно ушла. Наверное, это начало конца. Это странное чувство его уже ознаменовало. Ноэль уже читала в семейных хрониках, что именно так чувствуют себе те, чей триумф вот-вот сменится провалом. Она не хотела в это верить.
Кто-то протянул ей розу, и Ноэль машинально приняла ее. Всего один цветок на очень длинном стебле. Он показался ей роскошным. Даже более роскошным, чем пестрые цветочные композиции, которые ей только что преподнесли. И в то же время от темно-красной розы повеяло холодом и дождем. Наверное, ее несли под дождем, чтобы доставить сюда. Карточки на стебле не было. Да, и зачем. Один цветок это ведь так скромно. Такой подарок смог бы преподнести ей Тодд…
Читать дальше