Виталий Сертаков - Дети сумерек

Но мадам Вержу предложила зарплату вдвое больше. В гимназии госпожи Вержу дети вели себя сдержанно, даже отпрыски криминальных авторитетов чинно гуляли парами по лакированным коридорам. К госпоже Вержу заранее записывались состоятельные родители, проживающие за триста километров от столицы, и даже иностранные подданные. Вот только ярких талантов Гризли тут пока не встречал. Он убеждал себя, что это пока, что дело отнюдь не в социальном статусе. Например, Стефан Кук уверенно шёл к почётной грамоте и аттестату с отличием, любые разделы физики он перемалывал с усердием канавокопателя, но…

Но и только. Звёзд с неба тут не хватали.

Гризли припомнилось, что странности начались ещё в прошлый четверг, когда утром его удивило непривычное отсутствие суеты на школьной спортплощадке. Обычно средние классы гоняли мяч, чуть ли не с семи утра и врывались на уроки пропылённые, взмокшие, по крайней мере, мальчики. После четверга наступила пятница, ознаменовавшаяся настоящим ЧП. То есть, ЧП по меркам четвёртой гимназии.

Трое из одиннадцатого «А» прогуляли последние два урока. Нагло собрались и ушли, проигнорировав приказы учителя и охранников внизу. По уставу гимназии, охрана не имела права выпускать учеников до окончания уроков без письменного разрешения педагога. На сей раз, отставной военный был вынужден буквально отскочить в сторону, иначе получил бы по лбу нунчаками.

Как бы в шутку.

Охраннику вначале никто не поверил, включая директрису. Госпожа Вержу немедленно связалась с отцом Дима Росси, тот был крайне изумлён.

Его сын? С нунчаками?! Он никогда…

Нет, это невозможно, кто-то напутал. Покинул школу? Нет, сам родитель не может сорваться и приехать, полно работы, но непременно разберётся.

Насколько было известно Гризли, господин Росси в гимназию не перезвонил. Впрочем, перезвонила мать Боба Илинеску и уверила, что её сын дома, и в полной сохранности. Нет, где он гулял весь вечер, она не в курсе. Нет, у него не было записки от родителей, но видимо, мальчик себя неважно почувствовал, раз не смог дальше заниматься. Госпожа Илинеску вполне доверяет своему ребёнку…

Плевать на этих придурков!

Сегодня Гризли ни о чём не мог думать, кроме как о Рокси. Он ставил машину на автопилоте, автоматически потянулся за портфелем, забыл на заднем сиденье газету и бутерброд. Кажется, при входе в школу с кем-то дважды поздоровался, но точно уверен не был.

Сегодня утром она собрала вещи.

Рокси собирала вещи, а он безучастно наблюдал, заслонившись турновером, стаканом чая и газетой. А что он ещё мог предпринять? Всё, что он мог, он уже сделал. Он бросил тренинги, бросил статьи, не приносящие ничего, кроме жалкого потакания его самолюбию, он лёг костьми, он вывернулся и добился места в этой гимназии.

Места, о котором Рокси мечтала больше, чем он.

Пристойные родители, не затевающие склоку из-за лишней сотни в месяц. Личные шофёры, исправно привозящие почти половину детишек к порогу школы. И детишки, восхитительные создания, посещающие внеклассные занятия, обеспечивающие Гризли вторую и третью зарплату. Здешние детишки все до одного родились в обнимку со справочником «Сто лучших университетов», их любящие родители не мыслили иных путей.

Когда Гризли получил место, Рокси прыгала вокруг него и хлопала в ладоши. Не так уж давно, три года назад. А потом всё покатилось к чёртовой бабушке, под уклон, всё быстрее и быстрее, он даже не успевал следить…

Она перестала называть его Гризли.

Рокси не выносила слабаков, а он слабак.

Он роздал тетради и, только вернувшись к своему креслу, отметил ещё одну странность. Никто не заинтересовался оценкой за контрольную работу. Вообще никто. Равнодушно рисовали в своих блокнотах, а тетрадки так и остались лежать с краю серыми квадратиками.

Чертовщина какая-то.

Гризли поймал стеклянный взгляд Симоны Грач. Она покончила с ногтями, заложила ногу на ногу и, откинувшись назад, со скучающим видом рассматривала его галстук. Гризли почувствовал себя неуютно, как будто девочка на расстоянии пыталась залезть прохладной ладошкой ему под рубашку. Хорошо, что Симона сегодня была в джинсах.

На целующихся Тофика и Сару он старался не смотреть. Ещё двое откровенно спали на задних партах, двое играли в «морской бой», кто-то хихикал.

Звонок вспорол тишину, как солдатский штык — гусиную подушку. Гризли вздрогнул, но не от звонка. Класс неторопливо собирался на перемену, слишком неторопливо. Никто не нёсся вниз, как обычно, никто не принялся скакать с плеером в ушах, и даже девчонки, выходя, не попрощались.