Дмитрий Дубов - Злоба

Не буду приводить их сейчас, но обещаю, что в процессе своего рассказа передам их все, поскольку каждая имела отношение к тому, что произошло дальше. Даже теперь, когда я вычитываю их из жёлтых страниц записных книжек моих друзей, меня охватывает странное мистическое чувство. Будто мы все знали, что с нами будет.

Но в тот день – тридцать первого августа – ещё никто ни о чём не подозревал, и каждый просто пытался посильнее напугать своих друзей. Этот страх как-то сплачивал нас всех. Иногда нам даже казалось, что нас всего семеро, и никого, кроме нас, не существует, и нет ничего за пределами этих стен. Нам всегда было здо́рово всем вместе, и в любую авантюру мы впутывались сообща.

К пяти вечера истории были рассказаны, появилось горячительное, и гитара загуляла по рукам. Кружок любителей оригинальных повестей превратился в обычную подгулявшую компанию. Нам было весело, и никто думать не думал о том, что случится на следующее утро.

8

Первое сентября.

– Извини меня, – буркнул Стас, сидящий от меня по левую руку.

Из ноздри у него торчала пропитавшаяся кровью ватка. Мне тоже досталось: на лбу красовалась здоровенная шишка.

– Да, ничего, всё в порядке, – проворчал я в ответ.

То, что побудило нас броситься друг на друга, исчезло, но недовольство самим фактором стычки осталось, однако, это было скорее недовольство собой.

– Итак, – взял слово Сёма, – давайте вернёмся к тому, из-за чего я попросил подняться вас всех в такую рань. Мы с Колей не спали. Он глазел в телескоп, а я проверял датчики. Около трёх ночи он примчался ко мне с сообщением об упавшем метеорите. Буквально в следующую минуту приборы стали фиксировать изрядную активность отрицательного поля. Тут же раздался крик из вашей (он кивнул мне головой) спальни.

– Мы решили не тревожить вас, – вклинился Коля, – ведь всё успокоилось.

– Да, – подтвердил Сёма, – мы дали бы вам выспаться, но через полчаса мы поссорились, а когда помирились, решили, что всё это неспроста, и принялись будить всех.

– Теперь мы все это видим, – сказала Алла.

– Вот у Коли насчёт этого есть своя теория, – сказал Сёма.

– Да! Да! Да! – тот аж со стула вскочил. – Я считаю, что всё это, ну, как бы взаимосвязано. То есть метеорит и активность этого… отрицательного поля, вот. И вся наша злобливость, как следствие! Мне вот кажется, что так оно и есть, да!

Задумчивость материализовалась и повисла над столом.

– Правда, я так не считаю, – сказал Сёма, и с опаской покосился на Колю.

Этого взгляда было достаточно для того, чтобы понять, из-за чего с утра возникла ссора между ними. Но сейчас этого не повторилось.

– Вполне сомнительно, – поддержала Сёму Умница, как мы звали Аллу между собой.

Коля уже хотел добавить что-то в защиту своей теории, но тут прокашлялся Стёпа, собираясь высказаться, и все взгляды обратились к нему, потому что говорил он крайне мало, но всегда по делу.

– Ребята, – сказал он, – давайте не будем делать скоропалительных выводов. Может быть, Коля прав, а может, и нет, но прямо сейчас мы об этом узнать никак не сможем. Нужно время. Другое дело: хотим мы разобраться в произошедшем, или это останется в нас и послужит лишь основой для чьего-нибудь рассказа на будущий год.

Он окинул взглядом всех присутствующих.

– Я лично за то, чтобы попробовать разобраться во всём и найти связь, если она есть.

– Я поддерживаю, – сказал я.

– Я тоже, – сказала Лана, выглядевшая на порядок лучше, чем час назад.

– Я «за», то есть поддерживаю на все сто процентов, – протараторил Коля.

Сёма с Умницей ещё раздумывали некоторое время, но тоже присоединились к нам.

Оставался Стас. Он единственный хмурился ещё до сих пор.

– А я считаю, – пробормотал он, – что всё это чушь собачья, о которой надо забыть, чем раньше, тем лучше.

– Ну, что ж, – подвёл итог Стёпа, – расклад сил понятен, будем копать.

9

Больше об этом никто не сказал ни слова, хотя событие было, прямо скажем, из ряда вон выходящее. Ближе к десяти обстановка и вовсе разрядилась, и стала относительно похожа на вчерашнюю. Пускай мы не пили, а веселиться от всей души мешало утреннее происшествие, но всё же мы были добрыми друзьями и встречались не так часто, чтобы портить эти собрания какой-либо натянутостью.

Снова рассказывали истории, но теперь это были истории о себе. У каждого была своя жизнь, и он делился ею с нами; её заботами, проблемами и радостями. Остальные слушали, подбадривали, советовали, то есть делали всё то, что делают добрые друзья.