Дмитрий Дубов - Злоба

– Блин, – вырвалось у меня, – ну, почему я не подумал о том, что действовать придётся во мраке?

Ты боишься темноты? – удивилась Злата.

– Нет, не боюсь, – ответил я, – просто недолюбливаю мрак, хотя ночь – моё любимое время суток.

– А это самая долгая ночь, и вся она наша, – загадочно произнесла девушка, и прижалась ко мне ещё теснее, а ведь на лавке никого, кроме нас, не было.

Спасатели все, как один, снова улеглись спать. Я очень надеялся на то, что в нужный момент это сполна будет компенсировано полной сосредоточенностью.

Тут заворочался Володька и поднялся с лавки. В его глазах я, как ни странно, тоже увидел обеспокоенность. Он вынул сигарету из пачки, достал зажигалку, и, держа на виду, щёлкнул ею пару раз, словно демонстрируя, что она не зажигается.

– Пойду у народа попрошу прикурить, – сказал он, проходя мимо нас.

Я не стал протягивать ему свою, понимая, что этот похожий на интеллигента спасатель хочет проверить некоторые догадки, терзавшие его до сих пор.

Я дождался, пока он уйдёт, и сказал Злате:

– Всё меньше и меньше мне нравится эта поездка. И чем дальше, тем слабее мне верится в её успех.

– Не надо упаднических настроений, – прошептала она, и плавно повернула моё лицо за подбородок к своему.

Но поцеловать меня она не успела. В вагон ввалился Володька. На абсолютно белом лице, вылезая из-под очков, горели тревогой два широко распахнутых глаза. Он попытался что-то крикнуть, но не хватило воздуха. Наконец, он набрал полные лёгкие кислорода и гаркнул:

– Ребята, подъём!!!

4

Такого подъёма я не видел даже в армии. Уже в следующую секунду вся команда была на ногах. Только мы со Златой по-прежнему сидели и удивлённо хлопали глазами.

– Что случилось? – спросил Олег.

– Там… там… – запинаясь, говорил Володя.

– Что: «там»?

– Там никого нет!

– Ну, и что, может, все уже сошли?

– Вагона третьего нет!

– Так может, его отцепили на какой-нибудь станции, – предположил Сергей.

И тут только я понял, что события начинают вырываться из граней реальности.

– Но за всё это время мы ни разу не останавливались, – проговорил я тихо.

Но все услышали. И испугались.

– Я пойду, проверю, – сказал Олег.

– Я с тобой, – я встал с лавки.

– Хорошо. Сергей, Антон, проверьте машиниста.

– Так точно. – Отношения были дружескими, но если дело касалось форс-мажора, возвращались рабочие рефлексы.

Они пошли в одну сторону, а мы с Олегом в другую. Второй вагон был пуст, как и прежде, но теперь он промёрз напрочь, несмотря на обогреватели.

Мы прошли его насквозь и приблизились к торцевой двери. Аккуратно, будто работая с динамитом, Олег повернул ручку двери. Та открылась и захлопала в вихревом потоке, создаваемым движением воздуха. За ней была только белёсая муть, сквозь которую не видно было даже рельсов, по которым мы двигались… в теории.

– Вот это да! – воскликнул Олег.

Ветер подхватил его слова и тут же унёс, так что я едва смог услышать их.

Тут же что-то чудовищно заскрипело и защёлкало в другом конце вагона. Олег был гораздо опытнее меня, поэтому сразу сообразил, что к чему, схватил меня за локоть, крикнул в самое ухо: «Бежим!» и поволок за собой через весь вагон. Уговаривать меня не пришлось, и я бросился за ним через весь вагон.

Подбежав, мы обнаружили, что вагоны уже расцеплены. Времени на раздумья не было. Со всего разгона сильные руки бросили меня вперёд. Я не успел ни испугаться, ни насладиться полётом, как уже стоял в другой половинке тамбура. А тем временем расстояние до отцепленного вагона всё увеличивалось.

Олег разбежался и прыгнул, оттолкнувшись сильно, насколько возможно.

Мне всё это почему-то живо напомнило голливудские фильмы. Но тут всё было реально.

На какую-то долю секунды он растянулся в воздухе между вагонами. Несмотря на возраст, грациозности его движениям было не занимать. Но насколько бы не был силён толчок, – его не хватило. Чуть-чуть.

5

Здесь – в тамбуре первого вагона – собрались все, кроме Сергея и Антона. Однако люди, словно вмёрзли в то место, где стояли. Никто не двигался. Кроме меня.

Олег всё же сумел вцепиться в край металлической пластины. Перчаток на его руках не было, что позволило вцепиться в ребристую поверхность. Долго так продолжаться не могло: ноги майора волочились по земле, сил почти не оставалось, а пальцы замерзали.

Действовать надо было быстро. Я стряхнул с себя оцепенение, нагнулся и взял ледяные руки Олега. Попытавшись тянуть, я понял, что для меня одного это дело просто неподъёмное.