Моник Ти - Черви. Живое мясо

«Не волнуйтесь Вы так сильно,
Стоит выяснить скорей.
Дать снотворного и нужно
В томографию ее!»

«Бог ты мой, я в шоке!
Как такое может мыть?
Разве могут паразиты
Нашу плоть так заменять?» —

Ужаснулась секретарша,
И Григорий в тот момент.
Вместо мяса у змеи
Были червяки одни.

«Почему он жив ещё? —
Задала она вопрос. —
Тело дрыгается будто,
Фу! Смотреть я не могу»

«Как же с вами мы похожи. —
Так Григорий ей сказал. —
Червяков я ненавижу
Точно так же, как и вы»

«Но зачем вы постарались
Их геном переменить?
В сокровенное вмешались,
Что же будет с ним теперь?» —

На змею она смотрела
И грустила в этот миг.
Понимала, что такие
Все вопросы так глупы.

«Нужно жечь её» – сказал он.
Хладнокровно посмотрел
На неё и на змею
И протёр своё лицо.

Тяжело вздохнул, добавил:
«Но её я не убью!
Ни за что и никогда.
Я Ровгаша так люблю»

«Но его же не осталась, —
Тут напомнила она.
А Григорий начал злиться,
Сразу грубо перебил:

«Замолчи, иди, работай.
Дальше сам я разберусь.
И смотри, не вздумай даже
Рот кому-то открывать»

Секретаршу Лейла звали
И мила она была.
Косо сразу на него
Поглядела и ушла.

«Если новость разойдётся,
Пожалеешь ты потом!
Всё равно тебя другие
На работу не возьмут!» —

Вслед он крикнул недовольный,
Испугался вдруг и сам.
Рад был очень, что она
Из тюрьмы к нему пришла.

Взял её за красоту,
Шантажировал слегка,
Увольнения она
Там боялась, как огня.

Их посёлок небольшой,
Там не жалуют таких,
Отсидевших на работу
Совершенно не берут.

«Ничего не расскажу,
Успокойтесь Вы уже.
Если нужно, позовите,
Чем-нибудь я помогу»

И довольный он остался,
Сразу же добрее стал.
Улыбнулся и сказал:
Это точно, позову!»

В кабинете он своём
Целый день с ума сходил.
Он туда сюда ходил,
А змея просила есть.

Он кормил её всё время,
Ей, казалось, мало всё.
И толстела, надувалась
На глазах змея его.

Накидал еды он много
И, волнуясь, спать ушёл.
Утро следующего дня
Обещало сложным быть.

Он полночи провертелся,
И никак уснуть не мог.
Мысли, разные догадки
Долго мучали его.

Наконец-то, он уснул,
Сладкий сон пришёл к нему:
Он Ровгаша своего
На руках держал, ласкал.

Тело гладил, как обычно,
И за хвостик целовал.
А Ровгаш сидел на шее,
Его будто обнимал.

Он проснулся, улыбаясь,
О беде свей забыв.
Но глаза открыл и вспомнил,
И прикрыл рукой лицо.

«Бедный мой Ровгаш, Ровгаш!
Что же сделал я с тобой?
Я мечтаю, как дурак
Может, вылечишься сам?»

У порога он стоял
Кабинета своего
И, вздыхая, открывал
Осторожно дверь свою.

«Так и думал, хуже всё…» —
Сморщил он своё лицо.
Как воздушный шар змея
Вся надутая была.

Неестественной казалась,
И игрушечной на вид,
Испугался не на шутку
Сам Григорий в этот миг.

«Ведь жива сама, жива!
Я совсем не ожидал…
Да, мой милый, потерпи,
Я поесть тебе ищу!» —

Со змеёй он говорил,
Как обычно, как привык.
Огорчаясь всё сильнее,
В кабинете бегал он.

Сломя голову искал,
Пищу для змеи своей.
Все запасы он вчера
Ей уже успел скормить.

«Ладно, курицы нарежу» —
Он сказал и вышел прочь,
А змея всё так же резво
Билась дерзко о стекло.

Вскоре он пришёл с едой,
Думал, стоит ли давать?
«Если будешь столько кушать,
Точно лопнешь скоро ты»

Но змея не унималась,
Резво дрыгала хвостом,
И вертелась и крутилась,
Голод мучил так её.

Он не выдержал и кинул,
Всю тарелочку с едой.
Для неё принёс он фарш,
И не меньше полкило.

Поедала всё змея,
И довольная была.
Не могла остановиться,
Так закончилась еда.

И поправилась, конечно,
На глазах она тогда.
«Бедный Ровгаш» – он сказал
И работать начинал.

А дела его сегодня
Все не двигались совсем.
Ведь о Ровгаше не думать
Совершенно он не мог.