Ева Деликактус - Бенефеня, или Магия черной зависти. Серия «Скептикам не сюда»

Чем больше Беня вгрызалась в жизнь, требуя благ для себя, тем, казалось, упорнее блага отбрыкивались от Бенефени. Что блага – как люди любят, когда ласково, по-доброму, Бене тоже в голову не приходило.

Есть такой закон… Ньютона, кажется… На грубую силу, применяемую для получения какого-то жизненного блага действует противодействующая сила… Да ладно-ладно, у Ньютона по-другому, но суть – та же: сила действия равна силе противодействия. А законы природы чтить надо. Они повсеместно работают, включая человеческие взаимоотношения.

В общем, не давал Бог Бене. А Янке – пожалуйста! – и стараться не надо. С точки зрения, конечно, титанических стараний Бени все получать обманом и силой, как-будто других стараний и не бывает вовсе.

Поскольку тут, было, пошла речь о янкиной внешности, то уместно упомянуть, что представляла собой внешне Беня. Казалось, о своей внешности она была вполне высокого мнения. Во всяком случае память о былой привлекательности затмевала истинное изображение в зеркале. Еще молодая, где-то посередине между тридцатью и сорока годами, а значит ровесница Янке, которая, однако, в отличие от Бени выглядела еще сущей девчонкой. По чертам Бени угадывались следы былой красоты, а-ля Моника Белуччи, но в явно деградированном варианте. Однако, чтобы угадать в ней былую красоту, нужно, и вправду, быть особо догадливым. Образ жизни Бени был далек от того, который поддерживает надолго молодость и красоту. Лицо Бени выдавало все «прелести» сразу, которым никакая истинная красота лица – не соперница: и образ жизни, и уровень развития интеллекта и внутреннюю непорядочную суть. Впрочем, фигура у Бени была хорошая. Тогда как Янка, будучи девушкой того же типа – Моника Белуччи (вот так совпадение!), была в самом расцвете своей красоты. Разве что слегка запустила себя после рождения дочери – два-три лишних килограмма и прическа в неопределенном стиле. Если вообще искать повод для критики и оценивать человека как товар на рынке.

Зависть не чужда никому. Однако, вопрос не в том, посещает ли человека этакая напасть, а в том, как ты ее в себе преодолеешь. Как сумеешь договориться со своим беспокойным «Я». Иные люди конструктивного диалога с собой не вели никогда, и поладить с собственным Эго им бывает сложнее, чем мстить. Беня выбрала путь наименьшего сопротивления – ведь враждовать легче, чем ладить. Даже с самой собой. Тем более, с самой собой.

Мужа Бене Бог не давал после того, как отец ее сына еще на заре молодости застрелился по ее вине, а Беню изгнали из деревни с позором. С тех пор она и оказалась в приморском городе, в котором и происходила вся эта история.

С сыном, который учился и жил в другом городе, а к Бене наведывался раз в месяц, она билась как могла, чтобы учебу в университете оплачивать, да толку, что толкать, что толочь. Не сказать, словом, «бестолочь». (Впрочем, может, он бестолочью и не был?). Как бы то ни было, сын учиться не хотел по маминому образу и неподобающему подобию.

Что-то Бене удалось урвать от жизни, конечно. Квартира собственная в центре города с евроремонтом и сплит-системой. За учебу сына в университете платить-то надо. Вот и сдавала Беня хорошую квартиру в аренду, а сама ютилась бесплатно в убогой комнатенке, которую дальняя родственница предоставила ей бесплатно. Да квартиранты в ее квартире то и дело досаждали – вывели из строя сплит-систему. В общем от квартиры счастья было не много. А плата на учебу вся ушла к черту под хвост. Забегая вперед нужно сказать, сына исключили за неуспеваемость.

Янка с мужем и дочерью жили в том же доме с отдельным входом, но общей кухней, которой по сути пользовались редко. Сталкиваться нос к носу не было бы неизбежностью, если бы Беня не искала этих встреч целенаправленно и целезомбированно.

Нет, спору нет, можно было посмотреть сквозь пальцы на слабости и недостатки Бени и поддерживать общение, выказывая определенную долю уважения. И Янка это понимала и старалась как могла оказывать Бене уважение, не давая волю своей истинной необщительной натуре, на которую навевали тоску пустые разговоры, сплетни и воодушевленное обсуждение чужих несчастий. Вдвойне Янку напрягало, когда человек держит в кармане пудру для твоих мозгов. Втройне – то, что Беня исподтишка делала пакости, улыбаясь в лицо. В такой ситуации Янка и вовсе ощущала полную беспомощность. Им с мужем ни к чему была война, они просто хотели жить спокойно, беспокойная же Беня создавала сумятицу. Была угрозой их благополучия. И уж во всяком случае, если воевать, то Янка предпочитала и это делать честно, не скрывая. Для Бени же воевать в открытую было чревато вылетом из ее комнатенки, ибо она зависела от хозяйки, которая благоволила Янке и ее мужу.