Екатерина Береславцева - Где ты встречаешь рассветы?

– Собачница?

– Ещё какая! У нас на даче целая банда этих вот хулиганов, а ей всё мало.

– Вы, наверное, из Москвы?

– Да. Это тоже заметно? По акценту, наверное?

– Акцента, кстати, у вас особенного нет, я бы сразу услышала. Или вы из понаехавших, или профессия ваша связана со словом…

– Скорее первое, но точно не второе.

– А почему скорее? Вы в этом не уверены?

– Ну… – я пожала плечами. Не очень-то я любила на эту тему говорить. – Мои родители детдомовские…

– А-а-а… Простите, если я оказалась нетактична.

– Это вы меня простите! – я кивнула на пса.

Мы улыбнулись друг другу понимающе.

– Что ж, не буду вас больше задерживать! – женщина ухватилась за ошейник. – Идём, Арчи. Хорошей вам прогулки!

– И вам!

Я смотрела им вслед, невольно любуясь статью своей недавней собеседницы. Было в её облике что-то такое, что внушало уважение и даже робость.

Спустя минуту побрела и я, но в противоположную сторону. Путь мой был не близок…

– Милостивый… – произнесла я вслух. – Вот так фамилия!

– Не ждите милости от природы, взять их у неё – наша задача!

Я резко обернулась, не ожидав услышать позади себя чей-то голос. Мне щербато улыбался мужичок весьма потрёпанного вида, в одежде явно с чужого плеча и кроссовках на босу ногу. Как ему удалось так бесшумно подкрасться – удивительно!

– Господин Милостивый и берёт, не сомневайтесь! – весело договорил он, подмигнув мне.

Я сделала шаг назад.

– Вы с ним знакомы? – поинтересовалась осторожно.

– Боже меня упаси! – замахал руками незнакомец. – Убереги нас, господь, от милости власти!

– Почему… власти? – не поняла я.

– Вот и мне тоже интересно, почему? Доколе нами будут править пресыщенные торгаши, которым дела нет до нужд народа? – в голосе мужичка появились плаксивые нотки.

Кажется, судьба столкнула меня с городским сумасшедшим. Как бы побыстрее прекратить разговор…

– Говорят, у него, – странный тип перешёл на шёпот, – по двору павлины гуляют! Представляете?

– А что тут такого? Пусть гуляют. Возможно, они его вдохновляют…

– Его? – хихикнул мужичок. – Ну вы, барышня, сказанули! Да он их разводит! А потом загоняет по спекулятивной цене!

– Наверное, одним творчеством не проживёшь… – разговор приобретал какие-то абсурдные нотки. – Занятия скульптурой – дело недешёвое, я думаю.

– Скульптура? А при чём тут скульптура?

– Вы правы, ни при чём, – быстро кивнула я. – Извините, я тороплюсь.

И, почти бегом, я направилась к мосту, злясь на себя – зачем вообще надо было вступать в разговор с этим туземцем? В случае чего, даже заступиться за меня некому, ни одного человека поблизости.

– Постойте, барышня!

Услышав за собой шаги, я увеличила скорость. Но настырный мужик не отставал.

– Да стойте же, ненормальная!

Я резко остановилась, решив встретить опасность лицом к лицу.

– Кажется, ненормальный тут кто-то другой! – мой тон не сулил незнакомцу ничего хорошего.

– А мне кажется, что между нами возникло непонимание… – он осклабился.

– Да куда уж понятнее! – я сжала кулаки, решив без боя не сдаваться.

– Точно ненормальная! – он отступил назад, видимо испугавшись моего воинственного вида. – Москвичка, небось!

– Не ваше дело! Ну?

– Что – ну?

– Вы сами уйдёте или мне полицию позвать?

– Вот так, делай людям добро… – он, кажется, был скорее озадачен, чем испуган.

– Всего вам хорошего! – я резко развернулась и припустила подальше от незнакомца.

Его слова догнали меня, уже когда я дошла до середины моста.

– Милостивый – не скульптор!

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить эту новость. Оглянувшись, я увидела, что незнакомец топчется на том же месте, где я его оставила.

– А кто? – крикнула я.

– Дед Пихто!

Он пожал плечами и, направившись к статуе девушки, сел рядом с ней. Мне ничего не оставалось, как вернуться. Не доходя до живописной группки несколько метров, я остановилась. Мужичок, повторяя позу статуи, раскинул руки в стороны и прикрыл глаза. Лицо его выглядело довольным.

– Так кто этот ваш Милостивый?

– Владелец заводов, газет, пароходов!

– Так… Предприниматель, значит. – Я помолчала. – А скульптор тогда кто?

– А шут его знает! – не открывая глаз, промурлыкал вредный дядька.

– Но вот здесь же ясно написано… – я склонила голову к табличке. – Уставшая путница. Бронза. Милостивый А.С.

– А ниже?

– Что – ниже?

– Ниже что написано?