Евгения Сергиенко - Ангелы не спят

Неожиданно меня окатывает волной холодного воздуха такой силы, что одеяло приподнимается в воздух. Словно я лежу не в постели, а на взлётной полосе, прямо под оторвавшимся от земли самолётом. Открываю глаза, в комнате пусто, окна закрыты.

Похоже, я продолжаю медленно, но верно сходить с ума, зрительные и слуховые галлюцинации уже были, пришло время глюков 4D.

Родители тоже проснулись, за стеной я слышу папин голос, он говорит громко и нервно. Обычно родители не встают так рано, интересно, что они не поделили в этот раз.

Поднимаюсь с постели, намереваясь заглянуть к ним и спросить, в чём дело, но тут прямо перед моим лицом проносятся два больших белых крыла. Ангел вылетел из одной стены и, не замечая меня, исчез за второй, волны воздуха от крыльев такой силы, что потоком меня отбрасывает в сторону.

Вот он! Снова здесь! Значит, я не сумасшедшая! У ненормальных людей глюки не повторяются. Значит, моё сердце действительно доброе и я правда вижу Ангелов! От радости я готова станцевать посреди комнаты или закричать на весь дом, но мой знакомый снова пролетает комнату насквозь – теперь он мчится в спальню родителей. На этот раз удаётся разглядеть его лицо и становится понятно – что-то не так. У малыша ужасно испуганный вид, его глаза полны слез, а губы крепко сжаты.

Может быть, сейчас он прилетит ко мне и объяснит, что случилось? Несколько минут стою в замешательстве, переминаясь с ноги на ногу.

Не дождавшись, иду искать Ангела. Открываю дверь и, не успев переступить порог, чуть не врезаюсь в отца. Видно, что он очень зол, если не сказать взбешён.

Широким шагом папа направляется на кухню.

– Пашка, смотри, куда идёшь! – рычит он, оставляя меня за спиной. Видимо, снова проблемы на работе или с поездкой что-то не срослось.

– И тебе доброе утро, папочка, – ласково говорю я.

Но он не обращает никакого внимания на меня. Ничего, под горячую руку лучше не попадаться, остынет и сам все расскажет.

Легонько толкнув дверь в родительскую спальню, я на цыпочках вхожу внутрь. Вдруг мама ещё пытается спать, заткнув уши, чтобы не слышать криков отца? Наверное, ему опять с утра пораньше с работы названивают….

– Мамочка, ты спишь?

Она лежит ко мне спиной, накрывшись подушкой и по самые уши натянув одеяло. Обойдя кровать с другой стороны, я в ошеломлении замираю. На ковре около мамы, свернувшись комком, как маленький брошенный щенок, лежит Ангел. Крылья дрожат как листва на ветру. Вздрагивая, малыш плачет. Не зная, что делать, я опускаюсь на край кровати и покрепче обнимаю маму. Сейчас я разбужу её и под каким-нибудь предлогом выпровожу на кухню, чтобы поговорить с малышом без посторонних. И вообще, почему он здесь, с ней, а не со мной? Неужели она тоже его видит?..

Но мама только выше натягивает одеяло, а из-под подушки раздаются тихие всхлипы.

Да что здесь творится?!

Неуверенный зародыш мысли прорастает в моей голове. Как же я сразу не догадалась, даже не предположила, что в нашем доме забеременеть могу не только я!

Это кажется совершенно невероятным, но есть только одна причина, по которой Ангел и моя мама могут плакать одновременно. Конечно, я могу её понять, ведь родители совсем не планировали ещё детей, а нас с Верой всегда было более чем достаточно.

Бедная мама, сейчас она в растерянности, а несчастный маленький Ангел испугался такой реакции. Нужно выстроить в голове цепочку слов, чтобы задать маме деликатный вопрос. Но тут дверь распахивается, и в спальню ураганом влетает отец.

– Вот они, твои грёбаные таблетки! Он трясёт над кроватью упаковкой медикаментов. Мама отбрасывает подушку и, зарываясь в одеяло, начинает плакать навзрыд.

– Какого чёрта ты их не пила, я тебя спрашиваю, смотри на меня! Он срывает с неё одеяло и, сильно дёрнув за руку, садит на постели. Теперь мы с мамой совсем рядом, так, что мне хорошо видно её лицо.

Сколько же слез она выплакала, ни разу в жизни я не видела у неё таких печальных глаз, она вся трясётся и всхлипывает. Продолжая орать, отец крутит упаковкой таблеток перед её лицом. Но у мамы настоящая истерика, она не может даже поднять глаза на мужа. В следующий миг папа обращается ко мне.

– Представляешь, дочь, твоя мать залетела! Решила, что это ей уже не грозит, и перестала предохраняться! – он говорит резким, язвительным тоном и смотрит на маму так, словно она не забеременела, а убила человека.

– Пап, – я несмело подаю голос, – но ведь в этом нет ничего страшного.

Отец меняется в лице и, не понижая тона, переключается на меня.