Алан Банкер - Долина скорби

Невзрачный, как осенний день на просторах Великой равнины 18 18 Великая равнина – степь к северу от Грин Каунтри. , он был никем иным, как Кортни Джонсом, старейшиной Западного конца Вестхарбора. Серое, как пепел, лицо Кортни было усеяно редкими морщинами, от чего могло показаться, что он пребывает в зените лет. Но, это было не так, ибо сиру Бриану и брату Анхелю он годился в сыновья, а причиной морщин были многочисленные заботы, свалившиеся на его голову за последний год. Владея двумя десятками галер, Кортни в последние месяцы только и помышлял о том, как заняться более надежным делом, нежели перевозка шелка и специй из Хирама. Ракушники, хозяйничавшие в водах Знойного моря, грабили любое судно, идущее из Хирама в Вестхарбор. Прилагали руку к грабежам и хирамцы, ни в чем не уступающие ракушникам, разве что в отсутствии границ жестокости, нередко пуская корабли на морское дно, а их экипажи на корм акулам. Если другие шли на большие траты, нанимая охрану для своих караванов, то Кортни, известный скряга, не желал тратить ни пенса, каждый раз уповая на Богов. Об этом знал и сир Бриан, с большим презрением относящийся ко всем, кто клал жизнь ради золота. Ничего не ответив, он прошел за стол и плюхнулся в кресло с высокой спинкой. Положив руки на широкие подлокотники, Бриан повернул голову влево и усмехнулся, ибо кресло настоятеля Божьего дома по обыкновению пустовало. То, что божий слуга запаздывал на суд, было в порядке вещей. Как зачастую брат Анхель любил говаривать – «Божьи дела куда важнее

дел людских».

– Вижу, сир, утро выдалось тяжелым, – сказал Кортни как можно

равнодушнее, скосив глаза на сира Бриана, больше походившего на простолюдина, нежели на судью.

На Бриане была просторная белая рубаха, кое-как заправленная в широкие штаны из черной шерсти, а башмаки, надетые на босую ногу, и вовсе смотрелись несуразно, ибо были на два размера больше ноги. Не в пример хозяину, Реджи выглядел элегантно, ибо его костюм состоял из приталенной серой куртки, синих чулков, коричневых бархатных туфель и короткого плаща из бурого сукна, на котором красовался шествующий белоснежный горностай. То был герб сира Бриана, полученный его предками за особые заслуги перед домом Бланчестеров. Что до Кортни, то он выглядел настоящим щеголем. Полукруглый зеленый плащ, небрежно накинутый на плечи, открывал посторонним взорам ярко-пурпурную рубаху с золотой каймой, будто хозяин нарочито желал подчеркнуть свое положение. Подтверждением тому была и золотая брошь в виде бегущего оленя, удерживающая плащ на плечах старейшины. Большая, размером с кулак, она смотрелась ярким пятном на костюме Кортни, от чего могло показаться, что не брошь удерживает плащ на его плечах, а наоборот, плащ удерживает брошь на его груди. Ноги старейшины, перевязанные шелковыми лентами, поражали буйством красок, ибо несли в себе все цвета радуги. Единственное, что выбивалось из общего ряда, так это черные туфли с загнутым кверху острым носком.

– Утро как утро, – отозвался Бриан, при словах которого Реджи, стоящий чуть в сторонке, улыбнулся, ибо понимал, что господин еще пребывал в дурном расположении духа, причины которого он не знал и знать не хотел.

Попав в оруженосцы, он первое время изнывал от склочного нрава господина, но, со временем привык к старику, которого принимал не иначе, как отца, которого никогда не знал, как, впрочем, и матери, будучи подброшенным на порог одного из богатейших домов Вестхарбора. Попал же он к нему по счастливой случайности – отец сира Бриана был дружен с хозяином дома, в котором и прошли детские годы Реджи.

– Если брат Анхель увидит вас в таком одеянии…

– К демонам брата Анхеля!

– Он непременно донесет Его Высочеству.

– Да хоть Ее Величеству!

Поерзав в кресле, Бриан нахмурился и устремил взгляд на шумную процессию, показавшуюся со стороны леса. Люди в серых мешкоподобных одеяниях, все, как на подбор – молодые и рослые – пробирались сквозь толпу, прокладывая путь двухфутовыми палками. В середине процессии следовал брат Анхель – высокий старец с посохом, на котором было белое одеяние с пурпурной каймой, каскадом ниспадающее на мостовую. Добравшись до судейского стола, брат Анхель, ничего не говоря, прошел к своему месту, а служители Божьего дома встали за его спиной.

– Приветствую вас, Ваше Преосвященство! – подобострастно поприветствовал брата Анхеля старейшина Джонс, растянув в улыбке рот.

Но, брат Анхель, будто набрав в рот воды, на приветствие не ответил. Его надменное, гладко выбритое лицо будто говорило, что ему нет чести говорить с человеком низкого происхождения, и то была правда. Крестьянин в седьмом поколении, Кортни прервал семейную традицию, перебравшись из южных окрестностей Миддланда в Вестхарбор, где занялся торговлей, да столь успешно, что со временем стал владельцем полусотни лавок и небольшой торговой флотилии. Впрочем, столь выдающиеся успехи старейшины брата Анхеля нисколько не впечатляли. Его тонкие, поджатые губы с опущенными уголками вкупе с острым носом и саркастической улыбкой на губах выдавали в нем человека сухой души.