– Везучий ублюдок! – яростно крикнул Черный Ульф и, перехватив оружие левой рукой, правой полез под гульфик. Минуту спустя он протянул Седьмому два золотых:
– Передай Вдовоёбу, дружок.
– Зачем это? – спросил тот.
– Передай Вдовоёбу! – рявкнул Ульф. – Он выиграл!
Седьмой осклабился, кивнул. Золотые поплыли по шеренге, звякнули в ладони Грача и оттуда перекочевали в лапищу лукаво ухмыляющемуся Вдовоёбу, а тот на пробу прикусил золото стальными клыками и отправил монеты за щеку. Вражеские арбалетчики дали еще один залп, прошедший над первыми рядами и обрушившийся на середину баталии. Сквозь пелену дождя уже можно было различить лица еретиков. Безнадежная шеренга ступила на склон холма.
– Пики вперед! – заорал Чистоплюй. Грач наклонил пику, обеими руками поднял ее на уровень груди. Слева Седьмой сделал то же самое. Древки более длинных копий второго и третьего ряда легли им на плечи. Все, как учили. Слушай барабаны, слушай приказы, не дергайся и не паникуй. Танцуй последний танец с Пьяной Смертью.
– Бей крыс! – зарычал Вдовоёб, занося над головой цвайхандер. Доппельзольднеры выступили вперед, круша мечами пики противника, открывая дорогу остальным бойцам. Заскрежетал металл, заскрипело дерево, полетели в стороны щепки. Краем глаза Грач заметил, как потерял равновесие, поскользнувшись, Черный Ульф, и как тотчас опустилась ему на темя вражеская алебарда. Ульф рухнул на колени, стиснул ладонями смятый шлем, пытаясь то ли снять его, то ли выправить, но мгновение спустя острие копья ударило его в лицо и опрокинуло на спину.
Несмотря на потери, баталия неумолимо ползла вверх по склону. Задние ряды напирали, сходили с ума барабаны, единый вой множества глоток рвал воздух на части. Грач не вопил. Стиснув зубы, он пытался достать пикой до еретика, стоявшего напротив. У еретика были светлые глаза и густые усы подковой, крашеные в синий. Грудь его закрывала кираса, а голову – кольчужный капюшон. Ни наплечников, ни наручей, ни набедренников. Грач целил в незащищенные конечности, но безуспешно – еретик оказался умелым, ловко отбрасывал пику Грача своей и постоянно контратаковал, не позволяя выбрать удачный момент для удара. Неизвестно, как долго продолжался бы этот поединок, если бы Вдовоёб не отсек синеусому руку по самое плечо.
Отбросив пику и выхватив кацбальгер, Грач устремился следом за Вдовоёбом в брешь во вражеском строю. Он должен был чувствовать ярость, злость, гнев – но не чувствовал ничего. Грохочущий вокруг хаос заполнил душу, вытеснил чувства и мысли. Он колол, рубил и резал, отбивал удары, перехватывал древки направленных в него копий. Рядом сквернословил Седьмой, за ним молился Книжник. Втроем они толкали Вдовоёба в спину, продавливая того сквозь вражеские ряды. Чуть левее, громогласно распевая псалмы, бился Чистоплюй.
А потом кто-то вцепился Грачу в запястье, заставив его завопить. Синеусый еретик, только что лишившийся руки, каким-то чудом поднялся на ноги. Бледное лицо ничего не выражало, светлые глаза стали совсем прозрачными и казались стеклянными. Грач пнул еретика в живот, уронил на спину, но тот лежать не желал. Грач рубанул наотмашь, отсек ему оставшуюся кисть, однако мертвеца – а перед ним был именно мертвец – это не остановило.
– Великие Святые! – взвизгнул Книжник. – На благую волю вашу уповаем!
Погибшие еретики вставали со всех сторон. Окровавленные, затоптанные, изувеченные. Они сжимали оружие в уцелевших руках, готовые продолжать бой. Пьяная Смерть на сей раз совсем не вязала лыка.
– Назад! – прозвучала отчаянная команда Чистоплюя. – Отходим!
Легко сказать! Баталия громоздилась на склоне нерушимой стеной. Три с лишним десятка рядов, прущих напролом, жаждущих бойни и не представляющих, что ждет наверху. Тем не менее, Вдовоёб начал пятиться, без устали богохульствуя и отражая неприятельские клинки. Седьмой и Грач у него за спиной прорубали дорогу сквозь успевших подняться мертвецов. Книжник прикрывал. Но недолго. Мертвяки схватили его за щиколотки, уронили – и вогнали кинжал в загривок по самую рукоять.
Споткнувшись о тело Книжника, Вдовоёб повалился навзничь, увлекая за собой Грача. Тот выронил кацбальгер и покатился вниз по склону, сквозь грохот, под ноги напирающим соратникам. На него наступили. Потом схватили за рукав, потащили в сторону. Грач, очумевший от падения, не сопротивлялся.
Как выглядит мир? Это сплошное железо, да кровь, да черная земля. Чем он пахнет? Кислым порохом, травой да дерьмом. Как он звучит? Беспрерывной барабанной дробью. Хохотом дудок. Траурным воем боевых горнов.
Читать дальше