Марина Хробот - Берегиня сегодня 2

– Я готов, – с сожалением ответил Вовка.

Ему совсем не хотелось в музей, он бы лучше посидел за компьютером, поиграл бы в «танки» или поболтал в соцсетях, но спорить с тётей себе дороже. Тётя Лера обидится и лишит карманных денег.

Валерия Николаевна и Вовчик, делая вид, что им интересно, ходили по залам музея в Пьяченца. Зато Аня получала громадное наслаждение, ходя по прохладным залам. В последний раз она была в музее в седьмом классе и сильнее всего запомнила, как пряталась от сочувствующих её внешности взглядов в туалете Третьяковки.

Тогда она была низенькой худющей уродицей с прыщавым лицом. Теперь её облик вызывал восхищение и зависть. А Анне было всё равно. Ей слышалась старинная музыка и хотелось танцевать по мрамору музея-дворца.

При выходе из музея, около ступенек, стояла инвалидная коляска с мальчиком лет семи. Не то его забыли поднадзорные службы, не то родители куда-то отлучились, но мальчик сидел одинокий и без радости смотрел на прекрасную площадь Пьяченцы Пьяца Ковалли. Слезы текли по его щекам. Проходящую мимо Анну он схватил за руку. Что он говорил Анна не поняла, «даро уне мано», или что-то такое и она просто провела рукой по голове мальчика. Он успокоился и смотрел на неё, улыбаясь.

На ступени музея выбежала молодая женщина и с тревогой оглядывалась. Как заметила мальчика, подбежала к нему оттолкнула руку Анны… и тут же замерла. Внимательно вглядевшись в лицо Анны, она проговорила «анжело», перекрестилась и повезла инвалидную коляску по пандусу, на площадь. Несколько раз обернулась и приветливо помахала рукой Анне.

На ходящего за Аней мужчину, первой обратила внимание её мама.

– Анечка, вон тот курчавый парень с бандитской внешностью, вторые сутки смотрит на тебя со странным выражением.

– На неё половина мужиков Италии так смотрят, – весело проговорил Володя, доедая мороженное. – Но только этот придурок таскается за нами по всем музеям.

– Почему же придурок? – Аня два раза коротко взглянула на молодого мужчину.

Среднего роста, длинные волосы, смуглый. Глаза тёмные, широкий нос, крупный рот. Яркая внешность. Одет в джинсы и драную лёгкую куртку, очень дорогую. Но кроссовки пыльные.

Действительно, она его видела и сегодня и вчера. Заметив её внимание, мужчина улыбнулся широкой пастью с крупными белыми зубами и, разведя руки в приветствии, начал изъясняться на итальянском языке.

К моменту его подхода к Анне, все соседние туристы знали, чего именно восхищенный художник хочет от прекрасной девушки классической наружности.

Мама, хвалившаяся перед поездкой беглым знанием итальянского языка, мультяшно быстро листала разговорник, сверяя с ним комплименты мужчины. Всё произнесённое вроде бы оказалось приличным и допустимым для общения.

– Мам, ты или сама переводи, или сейчас кто-нибудь другой начнёт…

Валерию Николаевну, Вовчика и Анну обступала толпа, в которой появились понимающие лица российских туристов, одетых так же, как и итальянцы и туристы из других стан – рубашки и футболки, шорты и летние туфли.

Что говорили другие иностранцы Анна не понимала, зато россияне не стеснялись:

– Снимает он её!

– Не-е, он картину хочет подарить…

– Да нет, селфится на память хочет сфоткаться…

– Если коротко – Валерия Николаевна сделала уверенный жест, и туристы смолкли. – То он хочет её нарисовать.

– И мама с братом могут сидеть рядом для вашей безопасности, – блеснул знанием итальянского языка хорошо одетый мужчина искусствоведческой наружности. – Советую девушка, соглашайтесь. Я Луиджи знаю, он модный художник.

Анне ситуация нравилась. Италия, теплынь, внимание людей, по тем или иным причинам, зашедших в музей. И художник ей нравился и пожилой мужчина.

– Минуточку. Вот вы, мужчина. – Валерия Николаевна дотронулась до пиджака «искусствоведа». – Давайте захватим этого активного молодого человека, и все вместе сядем в кафе. Иначе скоро мимо нас экскурсоводы начнут проводить туристов, включив в экспозицию!

– И я их понимаю, – проникновенно сказал мужчина. – Юрий Владимирович Топорков. А вас как зовут, сударыня?

– Какие же вы нудные, – тихо сказал Вовка и пошел к выходу, пока тётя не передумала.

Подхватив Юрия Владимировича под локоть и поманив за собой художника, Валерия повела мужчин к выходу и делала лёгкий жест ладонью, знакомя.

– Я – Валерия Николаевна, это Володя, племянник. А это Анна, моя дочь. Единственная.

– Не буду говорить слова «прекрасная и неповторимая», боюсь показаться банальным, но в вашей дочери бездна очарования. В родном Питере я бы не стал садиться с вами в кафе, чувствуя себя… – Юрий Владимирович нахмурился, – сводником. Но Италия расслабляет.