Дарина Грот - Александра

Раз-два-три! Раз-два-три! Погремушка гремела сильнее и быстрее. Аня открыла глаза. В эту секунду гремучник нанес мгновенный укус на внутренней части бедра. Погремушка колыхнулась в сторону, обратно, и тут же последовал еще один укус. Аня, ничего не понимающая спросонья, взвизгнула, почувствовав пронзительную боль в правой ноге, чуть выше колена. И в момент, когда Аня впопыхах, потрясённая болью, шарила рукой по прикроватной тумбочке в поисках выключателя. Гремучник нанес третий укус. И снова истошный крик, источающий энергию неистовой боли, охватил комнату девушки.

В дверь стучали родители, сбивая руки в кровь, требуя, чтобы дочь открыла дверь или хотя бы объяснила, почему она орет как потерпевшая. После третьего укуса, гремучник сполз с ноги и исчез в темном углу комнаты, противоположному двери, откуда он появился. Замок в двери щелкнул, и родители Ани буквально ввалились в комнату. Их лица были напуганы, глаза судорожно рыскали по комнате, осматривая периметр, осматривая искаженное болью и страхом лицо их дочери.

– Что случилось? – отец подбежал к кровати, схватил Аню за плечи, пристально разглядывая ее глаза и лицо.

– Здесь была змея! Она укусила меня! Змея! – голосила Анна, скидывая с кровати одеяло. – Вот! Смотри! – она показывала отцу ногу, тыкая пальцем чуть выше колена.

– Здесь ничего нет.

– Мам! – взвизгнула Аня, – ну посмотри ты! Видишь дырочки!

Женщина внимательно осмотрела всю ногу дочери и нашла только пару ссадин, полученных после поспешного бритья ног перед приходом Альберта.

– Детка, здесь ничего нет, – мама взглянула на дочь, чье состояние паники перешагнуло все самые немыслимые пределы. – Тебе просто приснился страшный сон. Успокойся.

– Какой сон?! – Аня злилась, – я что, по-вашему, не могу отключить сон от реальности? Говорю вам, здесь была змея!

– Хорошо! – мужчина решительно встал и принялся тщательно осматривать комнату, все закутки и уголки. Посмотрел под кровать, посветил за шкафом ярким фонариком, проверил все за компьютерным столом, под батареями. Он просмотрел всевозможные щели, куда теоретически могла спрятаться змея. Но он ничего не нашел.

– Здесь нет никого. Никаких змей! – строго заявил он, посмотрев на дочь, пока та, словно ничего не понимая, ничему не веря, исследовала свою правую ногу, действительно не найдя там ни единого пореза. – Это был сон! – подытожил отец.

– Ты успокоилась? – ласково спросила женщина, поглаживая своего великовозрастного ребенка по спине, мягко улыбаясь. – Ничего страшного.

Аня кивнула в ответ, все еще не в силах оторвать глаз от ноги, выискивая 6 злосчастных дырок от зубов.

Родители ушли в свою комнату, оба думая лишь об одном, после такой встряски уснуть теперь будет нелегко. Уже через полтора часа вставать на работу. И если мама Ани чувствовала жалость и симпатию к своему ребенку, то отец явно злился из-за того, что его лилейный сон был прерван чужими кошмарами. Были бы свои, может было бы не так обидно. Если бы Ане было 5 лет, он бы понял странную слепую веру в сны. Но 22-летняя кобыла, которая встречается с парнем, которая через год заканчивает академию, визжит как 5-летняя девчонка – это уже слишком! И вот так вот бухтя себе под нос беззвучными словами, покрытыми уникальным монолитом, он все-таки провалился в долгожданный сон. Этот час, в который ты просыпаешь до будильника, самый ценный. Ты поспешно кутаешься в одеяло, облегченно вздыхаешь, ведь еще целый час можно спать.

– Как же так? – Слава не понимал и не хотел понимать реальность. Напротив сидел Максим. На нем был надет черный костюм, умрачняющий его и без того мрачный вид. Его глаза блестели. Они всегда блестели, но в этот раз от скопившихся в них слез, которые Макс старательно контролировал, не давая им возможности упасть, позорно скатиться по щеке с двухдневной щетиной. Разве это того стоит? Ему наставили рога, крутили шуры-муры прямо под носом, а он расстраивается из-за того, что судьба отвела его от этой девушки? А судьба ли это была? Макс посмотрел на Славу. Ведь он так и не сказал, что сподвигло его поехать к Ане в тот день. Сказать? Спросить? Может, у Святослава есть объяснения произошедшему? Но что-то мешало ему издать даже звук, хоть как-то связанный с этой историей и с Сашей. Даже когда он был готов спросить, бывало ли у Саши нечто подобное, язык словно в камень превращался.

– Да кто ж знает, – грустно сказал он, поправил галстук, который вовсе не мешал ему и не стеснял движения, – я сам хотел бы знать, чего ей не хватило. Чем я был так плох?