Дмитрий Брянцев - Первый Джин

– Виски тоже, успели прихватить!?

– Да так, взяли кое что…Но пить вам много сейчас нельзя. Я вам налью, а вы пока поешьте.

Паркер положил на ноги Батлеру поднос, потом на несколько секунд исчез, после чего принес пару пластмассовых стаканчиков. Открыв бутылку с виски, он налил немного в них: один стакан протянул Бталеру, второй тут же залпом выпил сам.

В это время Хью с жадностью поглощал все, что лежало перед ним на подносе. Из стаканчика он сделал небольшой глоток, сказал – спасибо и продолжил набивать свой голодный желудок. Челюсти работали, словно поршни. Жевать было тяжело: каждое движение отдавалось в мозг ударами молотка. Но голод был сильнее, и Хью пытался не обращать на боль внимание. Виски приятным теплом растеклось по телу, и раненый сразу же почувствовал, что захмелел. Наконец, когда с едой было покончено, Батлер удовлетворенно вытер рукой рот и отдал пустой поднос Паркеру.

– Спасибо,– произнес он,– Большое спасибо, и за еду и за, что спасли меня. Откровенно говоря, даже и не знаю, как вас отблагодарить.

– Не надо меня ни как благодарить,– сухо улыбнулся старик, взяв поднос. Он медленно поднялся и унес объедки, бутылку с виски и стаканы. Через минуту вернулся, сел на свое место и сказал:

– Вам повезло, что тогда мы проходили рядом и слышали, как вы упали.

– А где ваша жена? – спросил Хью, опускаясь на диван.

– Она скоро придет! Ушла на улицу. Она это часто делает. Проверяет обстановку. Я дал ей ваш пистолет. Вы не против?

Батлер вспомнил про оброненное оружие.

– Оно у вас?

– Да и пистолет и вот…– Паркер вынул из-за пазухи нож в чехле,– Ваш нож. Возьмите.

– Спасибо. Оставьте его себе, если хотите. Это подарок.

– Да не стоит. У нас и ножей и даже топоров, хватает,– старик положил кожаный чехол, из которого торчала рукоятка ножа, рядом с его хозяином,– Вам он пригодится больше. Пусть будет с вами.

– Ну ладно,– усмехнулся Батлер,– Пусть будет по-вашему.

В тишине, повисшей в темном подвальном помещении, послышались чьи-то шаги.

– Это моя Лейза возвращается!– обрадованно произнес старик и поднялся.

Свет от фонарика разрезал темноту. Сначала он вспыхнул где-то вдалеке, потом стал быстро приближаться и в следующее мгновение уже заскользил по серым, цементным стенам и вдруг брызнул прямо в лицо Батлеру. Не ожидая этого, он зажмурился, отвернул голову и выставил вперед руку, закрываясь от яркого света.

– Ради бога, Лейза, опусти фонарь,– сказал Паркер недовольным голосом,– Ты хочешь, что бы он еще и ослеп?

– Ох, извините!– раздался дребезжащий, женский голос,– Ради бога извините…Здравствуйте,– и фонарик потух.

– Здравствуйте!– ослепленный, Хью какое-то время полежал с закрытыми глазами и когда, наконец открыл их, то смог разглядеть жену Паркера, чьи очертания неясно выделялись при свете оплывшей свечи.

Женщине, насколько это было видно, было приблизительно столько же лет сколько и самому Паркеру. Правда, не такая вонючая и более опрятно одетая. Лейза была причесана: седые, давно не крашеные волосы, были собраны сзади в хвост, а под старым, изношенным, синим платьем, угадывались очертания располневшего с годами тела. От нее исходил запах дешевых духов.

– Познакомься, Хью!– старик обнял за талию жену, или вернее, за ее подобие,– Это Лейза, моя крошка.

Та, тихо засмеялась, показав редкие, желтые зубы. Серые глаза женщины светились теплом.

– Ну, ты старый пень даешь! Тоже мне, Крошка…Ха-ха. Ты хоть помнишь, когда я была крошкой?

– Конечно, помню,– съязвил Паркер, подмигнув Хью.

– Меня зовут Хью Батлер,– представился старухе раненный,– Я вам, так же как и вашему мужу хотол бы выразить свою благодарность, за то, что спасли меня.

– Ой, да бросьте молодой человек,– махнула рукой Лэйза,– Мы же все люди. И должны помогать друг другу в беде. Если мы грязные и нищие, это не говорит еще о том, что мы злые и черствые и с ненавистью относимся ко всем, кто хорошо устроился в этой жизни.

– А с чего вы решили, что я хорошо устроился в этой жизни?– удивился проницательности Лэйзы Батлер.

– Да хотя бы по вашим часам. Не меньше, пяти тысяч долларов, наверное, стоят.

Хью поднял руку и к своему удивлению заметил, что его швейцарские часы, купленные им по случаю его дня рождения, остались на нем, и даже целым осталось стекло, хотя он, падая с крыши, наверное, ударился ими обо-что нибудь.

– А вы прозорливые!– удивился он,– Хотите, подарю,– и Батлер начал расстегивать кожаный ремешок.