Алексей Черемисин - Вкус вечной ночи

– Ты демон? – спросила Настя.

– У меня много имен, девочка, – ответил ей незнакомец уже обычным способом, посредством губ, языка и рта. – Для кого-то – демон, для иных – падший ангел, для большинства я Люцифер, но для тебя могу быть добрым волшебником.

Воспоминания о прошлом словно вихрь пронеслись в голове у девушки, и она вдруг вспомнила все. Как вырвала страницу с заклинанием из гримуара, как долго они с Ваней готовились к ритуалу, и как мальчик после этого необъяснимо пропал.

– Я была ребенком и не понимала тогда, кого пытаюсь вызвать.

– Вот и я так подумал, – усмехнулся Люцифер. – О чем я мог тогда разговаривать с семилетней малышкой. Но я не мог не воздать должное твоим детским желаниям, стараниям, и добрый волшебник к тебе все же явился. Выбрав весьма символичный для этого день твоего дебюта.

– А куда же делся Ваня? – спросила Настя.

– Попрошу прощения за мой французский, но на нем черти в сортир уехали. Такие непослушные бывают создания, особенно когда детишки пытаются играться с черной магией…

– А почему они не забрали меня?

– Тебя я решил им не отдавать, ибо в тебе я заподозрил интересный для себя потенциал. Собственно, для того, чтобы его раскрыть, я сегодня и пришел.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не боишься высоты? – ответил ей вопросом на вопрос падший ангел.

– Нет, – удивилась девушка. – А что?

– Тогда я покажу тебе, что ты сможешь позволить себе, если согласишься на одно предложение…

Волшебным образом оказавшись за спиною Насти, Люцифер обхватил ее крепко своими мускулистыми руками. Потом девушка увидела, как раскрылись его крылья и не смогла удержать в себе вздох удивления, поразившись тому, какими огромными они оказались на самом деле. С одним их мощным взмахом Настя и демон взмыли в небо.

Настя с восторгом увидела как уменьшаются, оставаясь где-то внизу, территория института, дом губернатора, здания гауптвахты, гимназии, присутственных мест, широкая крыша Гостиного двора и величественные золотые купола Спасо-Преображенского кафедрального собора.

Набрав высоту, Люцифер полетел над Широкой улицей. Справа от себя с высоты птичьего полета Настя видела огни крупной Сенной площади с расположенными на ней торговыми рядами, питейными домами, палатой мер и весов и частным полицейским зданием.

Далее, пролетев мимо оружейной гарнизонного батальона, миновав огороды и лесные ряды, расположенные уже за пределами Тамбова, Люцифер сделал вираж над ветряными мельницами и вернулся в основную часть города. Теперь он мимо садов, каретных мастерских и маслобойни направлялся на проложенную вдоль речки Студенец Гостиную улицу, известную торговыми банями и зданием волостного правления.

Чудесным образом девушка могла видеть людей сквозь стены домов и даже слышала все, о чем они думают. Она знала, что может влиять на них. Ощущала, что одним своим желанием она может подчинять их себе. То было невероятное чувство неистово волнующего полета, полной вседозволенности, безграничной свободы и опьяняющей власти.

Ощущение было настолько неповторимым в своей распущенной безнаказанности, что у дочери подполковника буквально захватывало дух! А потом Настя снова услышала телепатический голос Люцифера у себя в голове.

– Если тебе нравятся ощущения и ты хочешь всего этого – да будет так, ты только согласись!

Настя почти уже дала утвердительный ответ, когда вдруг поняла, что демон не озвучил, на что именно она должна согласиться. Воскресив в памяти уроки теологии, а сей предмет был самым основным в Александрийском институте, девушка вспомнила, что любой договор с нечистым оборачивается обманом для заключившего его человека, и она отказалась.

Слишком туманными и пугающими показались Насте возможные последствия ее согласия. Девушка боялась за свою бессмертную душу и вовсе не хотела своими же руками отдавать ее в бессовестные когти бессердечного демона.

Сделав вираж, Люцифер молча развернулся к Дворцовой улице и неторопливо сделал несколько небольших кругов над институтом.

По-прежнему в здании продолжался бал. Все это время Настя видела своих друзей, гостей, видела прислугу и воспитателей. Читала их мысли как книгу и до глубины души поражалась той порочности, темноте и червоточине, что гнилыми пятнами наполняли каждую из них.

Показное благородство и манеры были лишь масками, что скрывали собою истинные лица животных, считающих себя людьми. На самом деле они шли по жизни, ведомые лишь алчущими первобытными инстинктами, коварством и тщеславием, грехом обмана, жадности и похоти.