Александр Острый - Проклятие Оудсвилля

На работу заступил я в ночь. У меня была старенькая, но резвая машина, без которой невозможен бы был обход столь обширной территории. На ней же я без труда добрался до своего домика. Выложив на крыльцо чемоданы с моими вещами, я решил сразу, не заходя в дом провести ночной обход. Хоть я и ехал на машине, я всё равно буду называть это обходом. Ехал я медленно, всматриваясь в спящие кресты и надгробия, сначала окружавшие меня со всех сторон, а потом только слева. Справа от меня был несколько километровый забор. Да, кладбище обнесли забором, и таким образом, что, упёршись в город, оно продолжило расти лишь в противоположный конец, в будущем создавая прямоугольник, тем самым прекращая её круговое распространение. Возможно когда-нибудь, кладбищу дадут расти вширь, но пока только так. Сейчас, только недавно обнесённая забором, оно ещё оставалось круглым, с той таинственной рощей в центре, но она была так далека от меня, что даже днем я бы её не увидел.

Я объехал территорию по периметру, иногда встречая одинокие деревья, тянущие из тьмы свои корявые ветви, напоминающие сильно обожжённые человеческие руки. И этот вопль. Деревья на ветру вопили так, будто человек горящий в костре душераздирающими криками просит пощады. И так встречая на пути такие одинокие деревья, вопль то приближался, то отдалялся. Но больше всего становилось не по себе, когда я слышал эти вопли сзади. Было такое ощущение, что кто-то с заднего сидения вот-вот дотронется до меня, поэтому я часто бросал взгляд на зеркало заднего вида, к счастью для себя находя заднее сидение пустым.

Я не представлял, как я буду спать, так, как мой дом тоже окружён деревьями, такими же вопящими, к тому же полностью закрывавшими лунный свет. Но когда я приехал домой – ветер уже стих. Я занёс чемоданы, и осознав, что практически без сил, сразу пошёл в спальню, не став осматривать дом, лишь по пути бросив взгляд на подобие гостиной, а именно на картину, висящую на двери, служащую выходом на небольшую террасу. Это был портрет, но лицо без лунного света казалось мне искажённым. В такой тьме сложно было разглядеть детали, но лицо тоже показалось мне обожжённым, как те ветви на деревьях, напоминающих руки. Я не стал всматриваться, включать свет и подходить ближе. Я слишком устал. Я прошёл мимо и даже не стеля постель, упал на неё в одежде и моментально уснул.

И лишь на утро я понял, что на той двери был не портрет, а окно…

Проснувшись, я сначала ничего не подозревая стал разбирать чемоданы, умываться и осматривать дом. Он был достаточно хорош. Свет, газ, вода, радиоприёмник и маленький ламповый телевизор, всё это имелось. Так же обильное количество полок, заставленные книгами, но тем не менее множество полок были пусты. Какое-то время я ещё не заходил в гостиную, но, когда зашёл – увидел низкий овальный столик, возле которого был диван, далее мой взгляд упал на дверь, на которой к моему удивлению портрета я не обнаружил. Вместо этого, там было окно…

Неужели на меня кто-то смотрел – подумал я. Но вскоре, я списал это на совокупность моей усталости и плохой погоды, к тому же это мог быть любитель ночных прогулок который решил посмотреть на нового сторожа, что было не очень хорошо для меня, ведь моя задача как раз таки заключалась в том чтобы свести подобного рода прогулки к нулю. Я решил быстро привести себя в порядок и позавтракав, провести утренний обход. Надеясь на то, что лицо на картине мне привиделось из-за усталости, а если и нет, то тот человек не успел натворить ничего серьёзного, я быстро сел в машину, повернул ключ зажигания и двинулся по периметру кладбища. Утром его осматривать было проще, не приходилось так сильно напрягать глаза для того, чтобы вглядываться, да и видно днём было дальше. И именно эта обстановка позволила мне увидеть силуэт, двигающийся вглубь кладбища. Я поехал в его сторону. Он был непохож на того кто приехал навестить покойного родственника или знакомого потому, что для того чтобы навестить кого-то на этом кладбище обязательным было приехать на своей машине или такси, тем более если нужно попасть вглубь кладбища так как без этого практически невозможно экономя время, попасть в нужное место. Для удобства передвижения, кладбище было разбито на сектора, границами служили дороги, причём разбито на сектора не по времени захоронения, а только удобства ради. В какой-то момент просто начали оставлять пространство для машины между несколькими рядами могил, но ближе к центру, дороги прекращались. И я поехал за силуэтом по одной из таких дорог, убедившись в том, что это вандал, так как те, кто пришёл навестить покойника – не стали бы убегать, а он начал. Он бежал так быстро, что я, следуя за ним, даже не заметил, как доехал до начала дорог. Уже был виден дуб с рощей, а я очень хотел сходить туда как-нибудь. И вот мне выпал шанс тем более, что и силуэт, скорее всего это молодой человек, тоже бежал туда. И я с некоторым волнением и в предвкушении увидеть самые древние захоронения, двинулся к этой роще. Но уже практически в двадцати шагах от рощи, я увидел разрытую могилу. Это показалось мне странным, ведь так далеко от края никто бы не стал хоронить, да и некуда, ведь насколько я знаю – в те далёкие времена, хоронили очень плотно, без оградок, тропинок и какого-либо другого расстояния между могилами. Я был так далеко от края, что могилы сопровождали мой взгляд прямо до горизонта. Я прошёл ещё немного в бок от той разрытой могилы и отметил, что все остальные действительно расположены очень близко друг к другу и такого места как тут больше нигде нет. Затем я вернулся к той разрытой могиле и стал внимательно её изучать. Того молодого человека я, к сожалению, упустил. Рядом не было ни лопаты, ни другого копательного инструмента чем можно было раскопать эту могилу, но была деревянная труха, уже практически принявшая с землёй однородную массу. Исходя из всего увиденного я сделал вывод, что эту могилу раскопали так как яма на её месте была достаточно глубокой, была труха, но не было костей, а значит, что кости кто-то вытащил.