Чарльз Линдли - Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Джордж Вудфолл».

Мы похоронили их в одной могиле, Пауэр отслужил над ними панихиду. Насыпав холм из обломков кварца, мы оставили их и пошли своей дорогой.

Приписка преподобного Чарльза Пауэра

Две мысли не дают мне покоя настолько, что я не могу удержаться, чтобы не высказать их. Во-первых, было очевидно, что Джордж Вудфолл не вернется из этого своего последнего несчастного путешествия, в которое он отправился вскоре после того, как написал признание. Почему это так? Неужели, не совершив исповеди, он должен был попасть во власть сил тьмы? И во-вторых, действительно ли мы были направлены в эту пещеру в эту самую ночь, чтобы душа, претерпевшая столько мучений, наконец обрела покой?

История графини Бельведерской появилась в «Книге привидений» без всяких указаний, как или от кого лорд Галифакс ее услышал. В этом рассказе призраки не появляются, но тем нежнее он всегда нравился лорду Галифаксу – как за свою необычность, так и потому, что касался истории семей, с которыми он был знаком. Его друг, мистер Ательстан Рилей, женился на дочери восьмого виконта Моулсворта, потомка отца графини Бельведерской.

Мэри Моулсворт была старшей дочерью от первого брака Ричарда, третьего виконта Моулсворта, офицера выдающейся храбрости, который был адъютантом графа Мальборо в битве при Рамили [24] Сражение состоялось 23 мая 1706 года, во время войны общеевропейской коалиции с Францией за испанское наследство (1701–1714). . Дослужившись до звания генерал-майора, он оставил действительную службу и занимал различные важные и высокие посты в Ирландии. Много лет он командовал войсками этой страны, поселившись с семьею в Дублине.

Он как раз занимал эту должность, когда его старшая дочь Мэри привлекла внимание мистера Рошфора, джентльмена из старинного и очень знатного рода в графстве Уэстмит. Он, как говорили, был человеком многочисленных дарований и способностей, обладавшим прекрасным вкусом и манерами и в то же время высокомерным, мстительным, эгоистичным, беспринципным и ведущим распутную жизнь. На тот момент, когда он встретил мисс Моулсворт, ему исполнилось двадцать восемь, он был бездетным вдовцом, его первая жена умерла через несколько месяцев после свадьбы. Он хотел вращаться в английском высшем обществе, что, вероятно, и побудило его обратиться к лорду Моулсворту, который не только был очарован его прекрасными манерами, но и оказался вдобавок достаточно прозорливым и практичным, чтобы не отказать молодому человеку с блестящими перспективами. И действительно, в то время мистер Рошфор считался одним из самых многообещающих молодых людей; правивший тогда монарх, Георг II, так благоволил к нему, что Рошфор получил титул барона Беллфилда, а потом и виконта. Вскоре он сделался графом Бельведерским; именно этим титулом, под которым он лучше всего известен, мы и будем называть его в нашем повествовании. На единственном сохранившемся портрете граф Бельведерский изображен уже в сравнительно пожилом возрасте, когда он перестал быть улыбающимся блистательным придворным, и неумолимое время наложило свой отпечаток на его черты. Он изображен в парламентской мантии, высокий и темноволосый, суровый, хмурый, с мрачным лицом. Вероятно, его внешность изменилась с того времени, когда он ухаживал за мисс Моулсворт, и от него ожидали более любезных манер и мягкого характера. Ей в то время только исполнилось шестнадцать, она была миловидной и благовоспитанной девушкой, нежного и сосредоточенного нрава. Вероятно, она не осталась вовсе в неведении о подлинной натуре своего жениха. Она понимала, что он может блистать при дворе, но вряд ли сделает счастливыми своих домочадцев. Она видела, что в то время как к ней он был неизменно внимателен и добр, к другим он относился пренебрежительно и высокомерно; и перспектива такого замужества не доставляла ей особенной радости. Тем не менее, ей было всего шестнадцать, и она была слишком юной и кроткой, чтобы противиться всерьез, особенно учитывая давление, которое оказывали на нее со всех сторон. Терзаемая дурными предчувствиями, она все же дала наконец свое согласие, и свадьба состоялась первого августа 1736 года. Говорят, что перед церемонией, позируя для портрета, согласившись на предложение выбрать какой-нибудь затейливый костюм, она остановилась на том, что напоминал, особенно формой прически, известный портрет ее несчастной тезки, плененной королевы Марии Шотландской.