Ирина Дюгаева - Кумир

Приехала оценочная комиссия, в пять голов строго покивала, глядя на низкие домишки; решила, что церкви быть под снос, потому как здание проседает, и поставила аварийный крест. Тогда и стало прибывать городских, как рыбья из продырявленной сети. Хлынули на село Тупики, загудели научными терминами, засорили деньгами и постановили срубить лес, на его месте отстроить какой-то там комплекс.

Председатель, Непокорнев Игорь Петрович, три раза созывал сельсовет. По полсотни раз перепроверил порубочный билет, разрешение от Лесхоза, потребовал и планировку местности, и копию договора с подрядчиком, и… Всё чертям на пир! Все документы были на руках – придраться не к чему, даже улыбки барчуков-собственников и чопорных юристов казались неподдельными.

Всю судьбину отдал Игорь Петрович Тупикам: и рос здесь, и учился, и работал, а потом добрался и до сельсовета и должности председателя. Знал всех местных так же хорошо, как бородавки на ступнях! И тут, впервые за долгое, мышиное существование Тупиков случилось нечто из ряда вон. Сущее мытарство – бодаться с законом за справедливость. Игорь Петрович прощупал это на своей шкуре – на правой стопе вскочила новая бородавка.

Сдал он, сдал по всем фронтам. Так же, как сдал родимый колхоз когда-то. Развал коммуны ещё тогда показал – неча против течения биться.

Как он только в глаза Предславе смотреть будет… «Хил ты, старче!» – станут уничижительно кричать её по-детски волнующиеся, большие очи.

Полдень уж вызревал, когда Игорь Петрович подкатил на своей драндулетке (почитай что ветхой пролетке) к лесной чащобе. От обчищенной застройщиками пущи несло влагой, мать-землёй и скорбью. Вместо перепевов зарянки слух теребили грубые выкрики рабочего мужичья да рева техники.

Бульдозеры и тракторы инородным жёлто-яичным пятном растекались среди лесной зелени. Геометрически правильные, дотошные их тела давили, пронзали девственную чистоту природы. Игорь Петрович сглотнул толстый ком, обтёр нос.

Отчая землица, которую он ещё мальчишкой уминал, была взрыхлена, чрево её вспорото, внутренности – корневища-кишки, кровь-глина ─ вскопаны. Такое ужастие сущий зверь сотворить мог. «Машина – имя ему», – подумал Игорь Петрович, снова обтёр нос, снова сглотнул ком.

– Без вас бы обошлись, Петрович! – непутёво пробухтел бригадир: широкие ладони-лапы, тискавшие не одну грубую работёнку, болезненные круги под глазами и такие же глаза.

– Я так, позырять на чудо техники, на богатство современное.

– Есть на что! – Бригадир указал на экскаватор. Плотные зубья пасти-ковша жаднюче уминали взрыхлённую почву. Не без сожаления Игорь Петрович отметил:

– Работка хорошо прёт, смотрю.

– Та не очень. Грунт тяжёлый, влажный, плохо идёт. Округа еще болотистая, непроходяга сплошная.

–Уж если это у вас плохо идет, боязно подумать, что у вас хорошо. – Бригадир не услышал. Не без злорадства выслушал Игорь Петрович о неудачах рабочей силы. Не председатель, так лес-батюшка отпор даст!

– А не зря вы объявились. – Бригадир почесал щетинистый подбородок, добрецки подмигнул. – Надо вам кой-чего показать, пока не ушли. – Заговорщически повел за жиденький цуг ещё нетронутых деревцев. А там…

Точно кратером выровненная, лысая, очищенная от леса площадина красовалась бельмом посреди густой чащи. Как будто сила нечистая выжгла жизнь, до самого корня выжгла. Или словно утюгом прогладили ровнёхонький круг, выровняв лесистые бугры и хломишки. Даже травинки не осталось: под ногами хрустели перемолотые кости деревьев – щепки, опилки, безжизненно-сухие, вымученные. Между лесом и участком пролегла искусственная, резко очерченная межа.

«Вырвать всё! Захапать, перемолоть и сожрать! Всё сожрать!» ─ скалились хищные ехидные морды рабочих мужиков, с довольством глядевших на свой гибельный труд.

– Вот какое дельце. Нашли мы ваш… ну, это, столб, и если б вы не пришли, так бы и сбросили, но столб-то дельный, ручную работу видно.

Игорь Петрович бессильно поморгал, усиленно всматриваясь в резкие черты бригадира. Шутил что ли? Какие столбы? Какие ручные работы? Он, председатель, старожила, каждую ветку знал здесь, но никаких столбов.

– Какие такие столбы?

– Ну, ваш, столб – для красоты ли или в память, не знаю. Тока если вы здесь, может, и оставить захотите или еще чего.

У Игоря Петровича закружилась голова, перед глазами помутнело, ладони обнесло по́том. На просьбу показать – бригадир почти раболепно повел его по кайме лысого круга. «Хрусть, хрусть», – жалился Тупиковый лес под ногами.