Леонид Ташлыков - Младший сержант Ф. Крюгер

Опустилась напряженная тишина и несколько пар ушей, навострилось, старясь расслышать, что происходит и, о чем говорят в кабинете.

Допрос прошел каждый.

Выслушав версии каждого участника злополучного ночного происшествия, Бойчишин собрал всех вместе и прослушал еще раз, перебивающих и дополняющих друг друга солдат. После чего он пришел к выводу – "Или все врут, или он сошел с ума".

Глубокий анализ беседы, не привел к новым заключениям. Выглядело все надумано и далеко от правды в связи рядом причин. Выходило, никто не виновен, а Фарход сам, по воле Всевышнего, переломал себе кости и пробил череп.

Из рассказа он узнал, естественно отказываясь в это верить, следующее:

«После отбоя, пять старослужащих восточного братства, скооперировались и устроили посиделки в помещении кухни. После распития вина, присланное из Баку, родственниками рядового Рахимова, заправленное в кружку Эсмарха или по-простому в грелку, дождались плов, и с удовольствием и приступили к трапезе.

Все шло, как и обычно, своим чередом, как вдруг: Фарход закатил глаза и стал задыхаться. Старший сержант Каримов, из Таджикистана не растерялся, так как прошел курсы медбратов на гражданке, и кинулся на помощь.

Предполагая, что ефрейтор подавился он: несколько раз стукнул Фархода между лопатками, затем обнял одной рукой через талию, наклонил его вперед, сжал руку в кулак – приложив его к верхней части живота, другой рукой охватил запястье на высоте желудка и, действуя руками, резким движением потянул его на себя несколько раз.

Можно было предположить, что неумелый и неотточенный прием, привел к этим трагический последствиям, если бы не продолжение. Что- то отбросило Каримова от Фархода. Фарход упал на плиточный пол и стал биться в конвульсиях.

Каримов, ударившись поясницей о край плиты, выгнулся дугой, стараясь дотянуться руками до ушибленного места, закрутил бедрами, затем согнулся вперед, оперившись руками в колени, и взвыл.

Рядовой, мывший посуду, испугался и повалил сложенные алюминиевые миски. Те с оглушающим грохотом рассыпались по кафелю, эхом отозвавшись по всей казарме. Солдаты кинулись на помощь мотающемуся по полу ефрейтору, но в страхе отскочили, когда тот поднялся в воздух до потолка и рухнул вниз, потом еще раз, и еще. Он поднимался и падал, калеча и раня себя.

Когда буйство невидимых сил прекратилось и, стонущей Фарход остался лежать неподвижно, сослуживцы попытались привести его в чувство. Они не сообщили о происшествии, так как, боялись неизбежной кары за распития спиртного, сильнее, чем за здоровье друга. Только за несколько минут до подъема, они решились доложить дежурному по части о случившемся.

* * *

Посовещавшись, командный состав решил, не придавать огласки ночное происшествие и не доводить до следствия. Слишком уж необычное было дело и ощутимо щекотало нервы, а навлекать дополнительные проблемы, в виде проверок, никто особо не жаждал, тем более, Фарход был в сознании и при внешнем осмотре коего, медики пришли к заключению – «многочисленные повреждения, в основном появились в связи непонятного физиологического сбоя в организме. То есть, воздействие было изнутри, и лишь незначительные гематомы на теле, подтверждали версию, что он несколько раз падал».

Тщательная беседа с Фарходом, не внесло ясности, а лишь добавило загадок. Он утверждал, что ни с кем не дрался, так как находился в окружении друзей, а лишь твердил, что каким-то чудесным образом перенесся в пустыню, где его топтал бык. Это наводило на мысль, что после пережитого год назад, Фарход получил психологическую травму, и на фоне этого, в кратковременном помешательстве, покалечил себя сам. И будучи человеком, тревожно-мнительного характера, был зациклен на переживаниях, вызванных ежедневных созерцаний шрама, не дающего избавится от пережитого ужаса. Существование стигматов и феноменов, достигаемых под гипнозом, до конца не объяснимых современной наукой, допускало, что все произошло в связки этих причин.

Необычный рассказ, похожий на выдумку фантаста писателя, мог превратиться в анекдот или в историю, унижающую честь и достоинство четвертого дивизиона, что не мог допустить командир. На этом и поставили жирную точку.

3. как ПЕСОК, сыпуч ГРАНИТ – как ГРАНИТ ПЕСОК отныне

На утренней пробежке молчали все. Даже самые говорливые, не проронили ни слова, уйдя в свои мысли, размышляя и рассуждая о возможных причинах ночного инцидента. Мозоли, от неправильно намотанных портянок, и привычка отсутствовать на зарядке – дослужившихся до особых привилегий, не могли отвлечь от тяжелых раздумий. Все понимали, что ЧП не пройдет без последствий. Открывшиеся рана будет долго кровоточить и до конца не исчезнет, оставшись неровным шрамом до конца службы всего коллектива. Масса вариантов, от простых объяснений до фантастических сюжетов, облаком кружились над топающим строем.