Леонид Ташлыков - Младший сержант Ф. Крюгер

Когда тело обмякло и перестало подавать признаки жизни, копыто вдавило голову Фархода в пыль.

Если бы Денис обернулся в этот момент, то заметил бы невдалеке на пригорке, прозрачную фигуру обнажённого юноши, словно выточенного из голубого стекла, бесстрастно наблюдающего за происходящим. Его короткие, волнистые волосы были взлохмачены, а глаза светились нежным таинственным светом.

* * *

Сон закружился калейдоскопом, вспыхнул и растворился прогоняемый утренним солнцем. Денис открыл глаза. Казарма гудела ульем.

– Ты чо, спишь? командира, – тряс его Довлатов за плечо. – Подъем, давно бил. Ай я яй командира, ленивий. Живей давай, шевели клешнями. Все уже построились, ЧПешка у нас.

Непривычное ощущение ремня, на голом торсе, воскресили события вчерашнего дня.

Хлопнула уличная дверь и раздалось: "Смирно! Товарищ капитан, во время моего дежурства произошло одно происшествие. Дежурный по роте сержант Попов».

Звонкий голос дежурного, подстегнул как плетью, сонное тело Ипатова. Он по-молодецки соскочил с кровати. Гимнастерка, брюки и ремень, аккуратно уложенные на табурете, взметнулись птицей и покрыли тело, с такой быстротой на которую способны курсанты "учебки", после многочисленных тренировок по подъему и отбою.

Еще секунда и ступни, обернутые портянками, скользнули в сапоги. Ушанка водрузилась на голову, выровненная с помощью указательного пальца, боком, прижавшимся по всей длины носа, а фалангой с ногтем к середине кокарды. Довлатов от такого представления, невероятной юркости военного, с удовольствием йокнул и высказал дань уважения такой способности:

– Койил, командира! Лихо ты это.

– Подъем? Что случилось? – спросил по ходу, Денис Пипра, когда они мчались на построение

– Каждое утро подъем! Командира. А сегодня ночью кто-то Фархода покалечил. Ну, теперь начнется.

"Вот почему, в эту ночь меня не подняли, – подумал Денис. – С кем это он интересно подрался? Кто-то, явно меня опередил. Видно, не я один в списке у Фархода, и фортуна оказалась не на его стороне. В любые случаи это мне на руку, незапланированная отсрочка. Сегодня пронесло, а дальше посмотрим"

Весь личный состав военной части, включая и тех, кто был в наряде, кроме караульной службы, выстроились на центральном проходе.

Офицеры были в полном составе, обескураженные срочным построением они толпились в прихожей комнате, молча приветствуя друг друга, пожимая руки. Сквозняк гулял по помещению, потряхивая солдат, беспардонными прикосновениями, при каждом открытии дверей.

Капитан Бойчишин, командир дивизиона, невысокий, поджарый крепыш, с торчащими ушами – по прозвищу "кабина У" – был как никогда взбешён, его импульсивные движения холерика, приводили всех в гипнотическое состояние, а картавый голос с прыгающей интонацией заставлял вздрагивать.

Осознание, что спокойная жизнь в дивизионе закончилась, волновала всех и что ожидать, от непредсказуемого капитана, можно было лишь предполагать.

Бойчишина, убежденного материалиста, ночное происшествие, необъяснимое логикой и с мистическим подтекстом, обескураживало и выводило из равновесия. Все что случилось, не вписывалось в рамки его твердых убеждений. Вера некоторых офицеров в потустороннее укрепляло его убеждение, что мир кишит идиотами.

После формальной и, непривычно быстрой, утренней проверки, капитан Бойчишин, провел опрос каждого, затем выгнал всех с помощью ярких выражений, на утреннюю зарядку, оставив только тех, кто непосредственно, явно или косвенно учувствовал в происшествии: четырех восточных братьев, которые пировали после отбоя вместе с Фарходом, дневального и одного иплеса – дежурившего по кухни.

Лица были помятые от бессонной ночи и крепленного красного. Ноги подкашивались. Желание спрятаться и забыться, обняв подушку, было написано на физиономиях. Глаза дрожали от напряжения, чтобы не захлопнуться, придавленные тяжелыми веками.

Только иплес, оказавшийся невольным участником, переминался с ноги на ногу и ожидал, что его отпустят на заслуженный отдых. Посуда блестит, уход за раненым уничтожил минуты заслуженного отдыха, и это веский аргумент, чтобы командир, отпустил его незамедлительно, в уютное объятие одеяла. Но кому сейчас легко?

Командир скользнул в кабинет, кивнул головой и, не скрывая раздражение, гаркнул:

– По одному!

Четверка, в замешательстве начала толкаться, сталкивая друг на друга привилегию быть первым. Дежурный по кухне был не против быстрее отстреляться и скрылся за дверью