Москва
«Пер-Лашез» было первым словом Никиты. Конечно, сразу никто не понял этого. Из уст десятимесячного мальчика это звучало как «пеласе».
Позже, когда Никите было почти два в его «пел ласес» уже можно было разглядеть название знаменитого парижского кладбища.
Но родители никогда не были во Франции, европейской культурой не интересовались. О Париже знали только самое необходимое: Эйфелева башня, круассаны и мерси.
Да и привыкли Ивановы к этому словечку сына. Ну, говорит и говорит…
А Никита порой был настойчив. Мог подойти к матери, смотрящей сериал и заявить:
– Это не пел ласес!
– Конечно, милый, это кино.
– Хочу пел ласес. Хочу! Хочу! – заводился Никита и топал ножкой.
Мама сгребала сына в охапку, отвлекала и заговаривала, краем глаза досматривая сериал.
Бабуля и дедуля, приехавшие навестить внука, собрались уезжать. Никита прибежал в прихожую, вертелся под ногами, смешил бабушку.
– Ну, всё, Никитушка, поехали мы домой.
– Пел ласес? – встрепенулся мальчик – баба едет в пел ласес?
– Да бог с тобой, сынок, в Химки я еду. Мариша, пел ласес это детский клуб? Давай я свожу туда Никитку?!
– Нет, мам, это просто его словечко придуманное.
– Смешное.
– Да, мы привыкли уже, он часто его говорит
Никита рос обычным мальчиком. Устраивал свои двухлетние истерики, в меру шалил, был любознательным и считал своим долгом измерить глубину всех луж. Но порой удивлял.
Ему было почти три года, когда он увлекся архитектурными журналами. Кто-то оставил целую кипу в подъезде, а Павел занёс домой: в гараже требовалось устелить отсыревший угол, и журналы, по его мнению, должны помочь избавиться от влаги.
Никита, вытаскивая журнал из связки, раскрыл на странице с архитектурой Рима. На мгновение замер, нагнулся пониже, а потом, ткнув пальцем в резные ворота, заявил:
– Пел ласес.
Все последующие дни изучал журналы, рвал непослушными пальчиками глянцевую бумагу, злился, но искал загадочный пел ласес. Каждый раз, находя колонны, лепнину и резные ворота, останавливался. Водил пальчиком по скользкой поверхности, что-то бормотал сам себе.
К счастью родителей, журналы были о современной архитектуре, нужные фотографии встречались редко. Иначе Никита свёл бы родителей с ума, принося им каждый раз страничку с загадочным пел ласес.
Вернувшись однажды с прогулки, обнаружил, что заветная кипа пропала – папа унёс в гараж. Плач не могли остановить даже мультики.
Но в столь юном возрасте печали проходят быстро. Уже вечером Никита смеялся и носился по квартире. Только пару раз подошёл к отцу и спросил:
– Где журнал? Мой пел ласес?
Возраст с 4 до 5 можно считать самым спокойным в семье Ивановых – Никита почти забыл о своём «пел ласес». Его постигло новое увлечение – рисование. Родители радовались, глядя на сына, старательно выводящего линии.
Знакомые жаловались, что мальчиков трудно усадить за монотонную работу: раскрашивать или лепить – это не для них. Никита сам просил карандаши, и рисовал, прибегая к родителям лишь для того, что бы показать своё творчество.
Один сюжет повторялся несколько раз: дорога, по краям деревья, люди. Мальчик пытался дорисовать детали, но опыта не хватало. Злился что не получается и рвал альбом.
– Сынок, что ты рисуешь? – спрашивала Марина.
– Дом – Никита, высунув кончик языка, пририсовывал сбоку от дороги, что-то похожее на трапецию.
Не нравилось, отбрасывал бумагу, хмурился и начинал заново. Вот дорога. Вот деревья. Тут должен быть дом, но он опять не нравился ребенку, и всё повторялось.
– Давай я попробую?
– Ты можешь? – Никита радостно отдал матери карандаш. Заворожено смотрел, как она выводит линии и разревелся, когда Марина нарисовала совсем не то.
Домик с треугольной крышей, трубой и окошками. Куда это годится?!
– Ну, если это не дом, то я не знаю, как его рисовать – вздохнула Марина – Пошли, Никитка, мороженое поедим?
И они уходили в парк, бегать и есть сладости. А спустя некоторое время он вспоминал, что не смог нарисовать дом, и всё начиналось сначала.
А потом случилось то, что и должно. Никита смог выговорить букву Р. Многим эта капризная буква не даётся до школы. А у Никиты получилось само собой в 5 с половиной лет.
И разговаривать с ним стало ещё интереснее: мальчишка общительный, любознательный, хорошо объясняется. И вот тогда пел ласес сформировался в звучный и чётко различимый Пер-Лашез.
Но за эти годы родители настолько привыкли к нему, что даже не обратили внимания. Иной раз, наблюдая за игрой мальчика, слышали:
Читать дальше