Александр Флёр - Игра Polly

Женщина выглядела гораздо моложе своих тридцати шести лет. Природа одарила ее стройной фигурой, большими выразительными темно-серыми глазами, красиво очерченным маленьким ртом, сочными губами и белоснежной улыбкой. Длинные густые волосы ниспадали на шею, плечи и спину. Сохранению моложавости Megan способствовали ее честность и прямота. Как обычно, одежда хозяйки дома и в тот день была удобна и проста: серая легкая кофточка, черные, плотно обтягивающие джинсы и белые кроссовки.

Стараясь не шуметь, она подошла к большому круглому столу. На нем Etha и Polly раскладывали вещи, которые доставали из картонных коробок.

– Помочь? – спросила она мужа, протягивая ему чашку.

– Спасибо, справляемся, – принимая горячий напиток, с улыбкой ответил Ethan.

Megan присела напротив. Длинные локоны то и дело спадали на лицо, и она поправляла их привычным движением. На ее щеках играл легкий румянец, глаза светились, в них можно было прочитать: «Как я рада, что они так счастливы!»

Но в глубине души уже поселилась необъяснимая тревога, которая заставляла то возвращаться в прошлое, то пытаться заглянуть в будущее.

…Перед подписанием документа на удочерение Polly она почувствовала, что, скорее всего, они с мужем сейчас совершают большую ошибку.

Ее не покидало ощущение, что это неправильно, это не ее выбор. Ей казалось, что каждая буква документа таит в себе что-то нехорошее, что разрушит их жизнь. И рука задрожала над местом, где надо было поставить подпись. Но в ушах стоял умоляющий голос Ethan:

– Это важно для меня. Ты, наверное, даже не представляешь насколько.

О, Господи! Желание иметь своего ребенка для них было настолько сильным, что все остальное не имело никакого значения. Она об этом мечтала так же, как и Ethan.

Megan дважды была беременна, но неудачно: были выкидыши. Она понимала, что если и в третий раз что – то подобное случится, она навсегда потеряет не только себя, но и Ethan.

Серыми буднями тянулось время, выкручивая душу, хотя они принимали все как есть и делали вид, что ничего не происходит. В то же время в их отношениях нарастало напряжение, которое рано или поздно привело бы к моменту, когда не останется сил контролировать себя.

Она с ужасом вспоминала, как тяжело переносил эти потери Ethаn. Его раздражительность по всяким пустякам нарастала с такой быстротой, что неделя за неделей тянулись, как один кошмарный сон. Муж становился безразличным к тому, что для него раньше было важным. Затем наступал период затишья, и супруг как будто куда-то исчезал. А потом начинал беспробудно пьянствовать. Эта зависимость надевала маску зверя на его бледное, осунувшееся лицо и накладывала печать ненависти на все – слова, движения, жесты. Ethаn, игнорируя все нравственные барьеры, совершал, скажем так, нехорошие поступки, и, казалось, жизнь начинала угасать, а каждый новый день воспринимался как наказание за грехи.

Megan оставалась со своей болью один на один. Но она всегда находила в себе силы вытянуть супруга из этого болота.

О, Боже, ведь она его так любила!

Ее душевные силы, которые, казалось бы, были полностью израсходованы, понемногу восстанавливались. Как свет в конце тоннеля, появилась мечта, которую можно было представить в виде яркого и теплого пятнышка. Она манила, пробиваясь сквозь холодную пелену горечи.

В тот день, когда они впервые увидели Polly, дышалось так легко и вольно, что, казалось, жизнь приобрела новые яркие краски, вычеркнув серые тона.

Эта девочка, которую сопровождала довольно полная женщина – воспитательница детского дома, с первого взгляда показалась ему тем самым счастьем, которое приходило к нему во снах. Бросившись к супругам, Polly схватила за руки Ethan и прошептала: «Ты – мой папочка!» Ethan так же тихо ответил: «Да, мой ангелок!»

Megan заплакала. Впрочем, слезы на глазах навернулись у всех присутствовавших: добрые люди, наверное, одарены свыше добрыми чувствами.

А потом было томительное ожидание, пока шли юридические процедуры по оформлению удочерения. Ethan целыми днями по несколько часов подряд мог бродить дома из угла в угол. Он был словно одержимый – то и дело взмахивал руками, уши краснели, голос хрипел, как при ангине. Ночью, обнимая мужа, Megan слышала его вздохи и как его губы произносили: «Моя Polly, моя девочка!»

– Тсс… Все хорошо, успокойся, милый, – шептала она, вытирала капли пота на его лице.

Когда Polly впервые переступила порог их дома, вместо ожидаемой радости у Megan появилась мысль, что они с мужем ошиблись в этом выборе. Она не могла объяснить причины этого психологического дискомфорта ни себе, ни кому-либо. Как будто ее жизнь разделилась на до и после появления Polly. Конечно, она радовалась за Ethan: он дышал дочкой, жил ею. При каждом удобном случае хвалил за любой, даже маленький успех и за то, что у нее не получалось. Рисовала ли она необычные рисунки, расчесывала ли пышные волосы, играла ли в свои игры – все живо отзывалось в нем. Создавалось впечатление, будто в глубине своих душ отец и дочь срослись в единый корень.