Лаура Уиткомб - Призрачная любовь

Судя по чернильным пятнам на кончиках ее пальцев, это были не первые строки, которые она сочинила. Вряд ли незнакомку вдохновила именно я, но мне вдруг захотелось стать ее музой. Если бы я проявила себя в каких-то хороших поступках, возможно, мне разрешили бы вознестись на небеса. Я интуитивно знала, что эта христианка спасла меня от вечной боли. И мне стало ясно, что мы останемся неразлучными до последнего дня ее жизни. Вот почему я назвала ее моей Святой. Она казалась мне величественной, как королева, и доброй, словно ангел.

Я жила делами и чаяниями моей хозяйки, но не считала себя ровней ей. Иногда я фантазировала, что мы были сестрами или лучшими подругами, но на самом деле рядом с ней находился лишь беглый призрак. Я покинула подземелье, где меня держали в плену. Мне не сказали о моем преступлении или сроке приговора. Однако я знала, как можно избежать дальнейших мучений. Пока она писала стихи, я скользила вокруг нее в сиреневом воздухе сельского сада и с грустью наблюдала, как седеют ее волосы и тускнеют глаза.

Однажды вечером, прогуливаясь к роще и обратно, мы остановились посмотреть на муху, неистово бившуюся в паутине. Паук, сидевший на листе, спокойно выжидал, когда у насекомого иссякнут силы. Я чувствовала, что моя Святая сочиняла стих о возможности сострадания — о паучьем милосердии. И я на миг покинула хозяйку. Мне неизвестно, что отвлекло ее и почему она зашагала домой. Когда я вернулась, ее силуэт уже растворился в сумерках вечера.

Сначала я подумала, что нас отделяло лишь несколько ярдов. Она могла скрыться за изгородью у поворота аллеи. Я побежала к дому. Однако было слишком поздно. Старая боль вернулась — сначала к моим ногам, заковав стопы в ледяные башмаки. Затем она взметнулась до бедер, замедлив мой шаг до скорости улитки. Я все еще видела аллею перед собой, но меня затягивало в землю. В ушах звучал зловещий плеск. Холодные тонкие корни пробили мне руки и вонзились в сердце. Я звала мою хозяйку, но рот заливала вода. Вечерние сумерки внезапно превратились в могильную тьму. Я возвращалась в ад, из которого когда-то сбежала к этой женщине. Мне вспомнилось, как я двигалась на голос, читавший стихи. Вскинув руки над головой, я попыталась поймать юбку моей Святой. Окоченевшие пальцы находили только деревянные доски. Цепляясь за них, я нащупала угол, потом какую-то полку и еще одну. Мне удалось взобраться на кучу поленьев. Я отчаянно потянулась вверх и наконец ухватилась за туфлю моей спасительницы. Тьму сменил теплый свет. Я приподняла подбородок и увидела ее фигуру, стоявшую на деревянном крыльце — в одной руке перо, в другой лист с наполовину написанным стихотворением. Она вглядывалась в сумеречный сад, как будто услышала странный шум в кустах роз. Я лежала на ступенях, сжимала пальцами ее тонкую щиколотку и благодарила Господа за то, что Он позволил мне вернуться к ней. После этого случая я всегда старалась оставаться рядом с моими хозяевами.

В последний день ее жизни я страстно надеялась, что она возьмет меня с собой на небеса. Мы лежали в кровати, и я чутко прислушивалась к ее дыханию. У моей Святой не было ни сиделки, ни служанки. Только я делила с ней эти мгновения. Она лежала тихо, как земля под ногами. Я тогда еще не знала, как сильно стану скучать по ней. Моя Святая! Мой единственный голос в тишине окружающего мира, то напевавший песню, то пробовавший рифму сочиненной строки. Моя единственная спутница в прогулках по осенним аллеям. Рука, переворачивавшая страницы книг у камина. Я умоляла Бога отпустить меня с ней.

Моя память не сохранила прошлого греха — того преступления предыдущей жизни, которое закрыло для меня дорогу на небеса. Но я обращалась к Господу и клялась, что отработала свой долг, помогая доброй женщине. «Вспомни, как я утешала ее в минуты одиночества, — молила я. — Как вдохновляла ее, когда она писала стихи… строку за строкой».

К сожалению, Бог не отвечал на мои молитвы. Он никогда не объяснял Свои поступки. Святая так и не увидела меня. Ее зеленые глаза закрылись, и она ушла. Моя подруга! Моя первая хозяйка! Знакомый холод начал наполнять мои стопы и карабкаться по ногам, вонзая в нервы ледяные когти. Меня спас чей-то настойчивый стук внизу. Я поплыла вниз по воздуху — через пол спальни, потолок коридора и дверной проем. Мне отчаянно не хотелось возвращаться в темноту и холод. Я крепко прильнула к мужчине, стоявшему на крыльце. Оказывается, он целый год переписывался с моей хозяйкой, ему так нравились ее стихи! И вот он решил нанести ей визит — и выбрал для первой встречи этот день. Мужчина стоял с букетом фиалок в руке и разочарованно смотрел вверх на ее занавешенное окно. Я закрыла глаза, прижалась лицом к его ладони и попросила Господа оставить меня с ним.