Анна Романова - Моя няня

Виолетта резко поправила ручку сумки на плече. Спорить было бессмысленно, лучше согласиться.

У Каталинской заверещал мобильный. Подруга схватила его, переменилась в лице, махнула рукой

и бросила:

– Созвонимся вечером. Всё потом.

Больше ничего не объясняя, она помчалась к ближайшей станции метро. Виолетту такой поворот

событий совершенно не расстроил. Зная бешеный темп жизни Каталинской, она даже не задавала

лишних вопросов. К тому же сейчас хотелось побыть в одиночестве.

Заметив пустую скамейку, Виолетта направилась к ней. Но за несколько мгновений до того, как

она сумела сесть, её опередил сухонький мужчина в старой, местами разорванной одежде.

Увидев нерешительность на лице Виолетты, он тут же отодвинулся к углу:

– О, прошу вас. Я лишь передохну.

Мягкий голос и уважительный тон совершенно не соответствовали потрепанному внешнему виду.

Обнищавший интеллигент, – определила Виолетта, – хорошо, если не бездомный.

Последнее казалось более вероятным, такие люди попросту не выдерживают сумасшедшей жизни

столицы, для кого становящейся местом успеха, а для кого и возможностью потерять всё, что имел

ранее.

Виолетта вздохнула и опустилась на скамью. Мужчина некоторое время смотрел на неё:

внимательно, изучающе, будто пытался что-то для себя определить. При этом его

заинтересованность в отличие от того же Богина была куда приятнее. Не было ощущения, что

нищий хочет взять нож и, разрезав жертву, посмотреть внимательнее, что у неё там внутри.

Виолетта уставилась в одну точку. Всё отошло на задний план. Она даже не ругала себя, что

пошла на этот дурацкий семинар. Что было, то было – в следующий раз умнее будет.

Виолетта выдохнула, и вдруг поняла, что нищий что-то у неё спрашивает. Повернула к нему голову

и уточнила:

– Да? Простите, я не расслышала.

– Я спрашиваю, вам плохо? – спокойно повторил он.

Виолетта пожала плечами. Почему-то спокойный взгляд и тихий голос придавали смелость, и даже

мелькало желание рассказать правду.

– Вижу, – неожиданно так же спокойно произнёс он. – Не говорите ничего. У всех есть прошлое.

Виолетта настороженно посмотрела на него, отодвинулась в сторону. А этот откуда знает? Следил,

что ли?

Но нищий уже отошёл от скамьи. При этом, через несколько секунд находился на весьма

приличном расстоянии. Виолетта сама удивилась, как могла такое не заметить.

Психи, – подумала она. – А я хуже всех.

Подхватив сумку, девушка быстро направилась к метро. Лучше домой, там можно успокоиться и

прийти в себя.

Внизу оказалось много людей. Смесь запахов, толчки, резкие окрики – всё заставляло стискивать

зубы и уговаривать себя не сорваться.

– Девушка, да я же тут! Что вы, совсем не смотрите? – грубо пихнула её в сторону какая-то толстая

торговка. – Ходят, под ноги совсем не смотрят, за людей не считают.

– Вот-вот! – подхватила вторая. – А мы им…

Хотелось рявкнуть что есть мочи, но Виолетта молча отошла в сторону. Бессмысленно что-то

доказывать дураку и хаму. Они понимают только силу, а силой она сейчас точно не владела.

Внезапно её внимание привлек разговор двух совсем молоденьких девушек.

– Смотри, ужас какой. Как можно вообще такое пускать в роддом?

– Не знаю, куда только охрана смотрит, – вздохнула вторая. – Ладно, Маш, пошли уже. А то ночью

приснится.

Виолетта подошла к стене, возле которой только что стояли говорившие. Подняв голову, она еле

слышно ойкнула и выпустила сумку из рук.

«Внимание! Похищен ребёнок!

Помогите найти!»

Дальше шло множество слов. Виолетта на них не обратила внимания. Она не могла отвести взгляд

от лица женщины-похитительницы, которая смотрела прямо в душу. Злобно, цепко, с желанием

вывернуть наизнанку. Сама не своя Виолетта протянула руку и коснулась бумаги объявления, в нос

резко ударил сладкий запах сирени.

Сердце гулко стучало в ушах, перед глазами поплыли разноцветные круги. Казалось, ещё чуть-

чуть и она потеряет сознание.

В один миг всё резко стало на свои места: мрачный дом, крики и истерика матери, странный

шипящий голос и странные сны. И глубже, ещё глубже, туда, где непрекращающийся плач детей и

закрытая дверь, за которую нельзя заходить. Место… Место, где живёт чудовище, что черной

кляксой расползается по комнате и делает угловатые движения.

Виолетта огляделась, потом подняла сумку и быстро, почти бегом, рванула к подходящему вагону.