Владимир Стариков - Люди чёрной бабочки

– Кто дежурит первым?

* * *

После Коррего Санто Антонио (4), чьи почти чёрные воды впадают в Суя-Миссу невероятно широким устьем слева, течение реки замедляется, а её русло превращается в немыслимую путаницу проток, заводей и рукавов. Если бы не Раул, который уверенно входил на головной лодке в очередной рукав, я ни за что бы не нашёл истинного фарватера и заблудился бы в этом водном лабиринте. Как он ориентировался и различал между собой абсолютно одинаковые на мой взгляд протоки-мне было непонятно.

С тех пор как мы нашли лодку с покойниками, мы больше не видели людей: ни живых, ни мёртвых, ни индейцев, ни цивилизадо. Два раза Раул находил следы старых индейских стоянок.

Темп нашего движения ускорился, так как каждая лодка несла на себе по одному человеку. Но и уставать мы стали больше, потому что не могли как раньше менять друг друга у румпеля. Нашей первоочередной задачей было как можно быстрее пройти Суя-Миссу, выйти в Шингу, также быстро пройти отрезок Шингу до устья Манисауа-Миссу и таким образом выйти из владений братьев Вилаш-Боаш.

Наша осторожность при выборе места стоянок и особенно ночёвок была удвоена. В мои жизненные планы никак не вписывалась кончина от удара индейской бордуной по голове и я тщательно осматривал место высадки на наличие следов безжалостных суя. Особенно тревожно было по ночам. Связав обе лодки вместе мы старались переночевать на равноудалённом расстоянии от обоих берегов, используя для этого острова и стволы крупных деревьев, упавших в воду. Продолжая дежурить по очереди, мы плохо высыпались. Один раз это чуть не привело к аварии, когда я уснул у румпеля. Раул часто посматривая назад заметил это, успел развернуться и поравнявшись со мной громким криком разбудить меня. После этого случая мы после обеда по очереди дремали днём. И тем не менее усталость давала о себе знать.

Я спрашивал Раула-когда мы бросим чужую лодку и снова поплывём вдвоём в нашей.

– Сержиу, я пока не решил когда и как мы это сделаем.-отвечал Раул.-Я ломаю голову над тем как нам быстро и незаметно миновать пост Кампо-де-Диауарум. Пост находится в прямой видимости от устья Суя-Миссу. Идти мимо него в ночной тьме я не решаюсь: в случае налёта лодки в темноте на мель или топляк может всё закончиться катастрофой. А если внаглую пойти мимо Диауарума днём, то велика вероятность того что Клаудио Вилаш-Боаш снарядит погоню. Лодки с моторами и нужное количество бензина у него там всегда есть. Важно пройти незамеченными ещё и потому что в Диауаруме есть аэродром, где садятся самолёты наших ВВС. По просьбе Клаудио они нас сверху быстро выследят..

– Сколько дней хода по Шингу от устья Суя-Миссу до Манисауа-Миссу? -спросил я.

– Если выйти рано утром и если всё будет хорошо-этот участок проходится за день. Этот отрезок Шингу я хорошо знаю и плавал по нему не раз. По прямой это около 30 километров, а по реке где-то 50, не более. Плыть по течению широкой Шингу-это совсем другое дело.-разъяснил мне маршрут Раул.

..Наше путешествие по реке Суя-Миссу продолжалось. А я продолжал поражаться невероятному повороту своей судьбы. Управляя лодкой и стараясь идти точно в кильватере лодки Раула, я не мог не думать о событиях, произошедших со мной в последнее время. С одной стороны я был очень рад неожиданной развязке, которая позволила рассказать моему другу и компаньону о вскрытии квартиры и исчезновении карты с моими пометками. А с другой стороны убитый индейскими стрелами «слепой» Кампуш и его попутчики произвели на меня гнетущее впечатление. До сих пор у меня перед глазами стоят эти плывущие по воде трупы с огромными стрелами в телах. Одни опасные люди ушли с нашего пути, но другие-не менее, а может и гораздо более опасные-могли напасть на нас в любой момент и в любом месте..

Во время ночных стоянок на реке будучи дежурным, я всматривался в тёмную массу леса, охватывающего берега, а также старался не упускать из виду русло реки. Воинственные суя могли появиться как на берегу, так и приплыв на каноэ по воде. Плеск играющей в тёмной воде рыбы казался плеском индейского весла. Толкнувший лодку кайман заставлял вздрагивать, а плывущая во тьме коряга рисовалась воспалённым от постоянной тревоги воображением индейской лодкой. Внезапно крикнувшая в береговой чаще обезьяна, треск и шум в кустах невидимых существ заставляли хвататься за оружие и я с трудом сдерживал себя от пальбы по воображаемым дикарям. «Надолго ли тебя хватит чтобы жить в таком напряжении, Сержиу Серебрякофф?» -спрашивал я сам себя.