Андрей Павленко - Линия ночи

Все это богатство работало от двух солнечных батарей, размещенных на верхушке холма. Плюс кондиционер, ноутбук и пять лампочек – три внутри, одна на крыльце – под навесом и одна в кладовой.

Навес – вообще отдельная тема. Весь внешний край, от пола до карниза был забран прочной двойной металлической сеткой – в данных тропических условиях роскошь вполне объяснимая.

И сетчатая раздвижная дверь – в лучших японских традициях.

Сразу при выходе из дома до края навеса начинался деревянный пол из плотно пригнанных досок. Расстояние от пола до потолка метра три, не меньше. Очень удобно тренироваться в дождливую или жаркую погоду. Да и просторно – пространство от дверей до дверей метров шесть, не меньше. И в ширину – метров двенадцать. Настоящий спортзал на свежем воздухе.

В первое время я опасался отрабатывать прыжки – казалось, что зацеплюсь ногами, когда буду крутить сальто. Но потом ничего, привык.

Все это дело располагалось на поляне, формой напоминающей неровный прямоугольник.

С одной стороны, как я уже говорил, у подножия отвесного холма, буйно поросшего зеленью, в своеобразной выемке, размещался дом с навесом. Холм был не большой и не маленький – в высоту метров тридцать, если считать с моей стороны. С другой, наверное, все восемьсот.

Эти тридцать метров камня вперемешку с зеленью здорово выручали – ураганы шли в основном с востока. Слева, если стоять спиной к дому – густые кусты непроходимых зарослей, которыми порос склон горы, круто поднимавшийся вверх. Напротив – зеленая громада леса с петлявшей тропинкой – единственный нормальный выход, он же вход. И справа – огромная панорама великолепного обзора.

И именно здесь я узнал-таки, каким бывает настоящий зеленый цвет! Весь диапазон оттенков – от тускло-малахитового до ядовито-салатового. И при этом невероятной насыщенности. При первом же взгляде на эту красоту становилось понятным, как выглядела наша планета до того, как деятельные человеческие руки планомерно принялись ее убивать.

И свежесть, ни с чем ни сравнимая свежесть! Первое время я просто не мог надышаться…

Да, ничего прекраснее мне в жизни не приходилось видеть!

И далеко-далеко внизу, в десятке километров, зеркало огромного озера и леса! Сплошные леса, настоящие джунгли – с лианами и пальмами. Еще дальше – величественные горы, чьи снежные вершины красиво озарялись кармином, когда солнце, устав после насыщенного дня, бесшумно клонилось к закату. Прямо поэт…

Да, так о чем я?

Своеобразное плато, где мне выпало жить, имело метров триста в длину. И в ширину не менее двухсот.

Правый край обрывался, и почти отвесно ярким изумрудным склоном уходил вниз. Сначала эта почти полукилометровая пропасть меня ужасно нервировала, и поэтому весь первый год я занимался сооружением ограды по пояс высотой, и такой же ширины, по всей длине поляны вдоль пропасти, из валунов, а позже засадил кустами промежутки между камнями. Кусты охотно принялись, и спустя девять месяцев – нормальный срок, чтобы вырасти! я уже неумело подстригал, или вернее, подрубал их, пользуясь имевшимся тесаком.

Получилось нечто вроде огромного балкона, вполне безопасного, между прочим! Короче, ограда оказалась очень и очень к месту. Я конечно, не собирался выпадать, или еще что-то, но береженого, как говорится…

Зимы, кстати, не было, что позволяло думать, что все это великолепие находится где-то вблизи экватора.

Говорю где-то, ибо вычислять, как Сайрес Смит, свое местонахождение по расположению небесных светил я не умел, мобильник тут не ловил, а спутникового телефона, равно как и интернета, я был лишен.

Они будут мне лишь помехой, заверил Дайрон, отправляя меня в этот забытый им же край. Не знаю, что он имел ввиду – связь никогда не мешала, но допустим, ему виднее…

Яркие, ослепительные звезды в ночном небе и огромная луна – вот, пожалуй, единственные доказательства близости к нулевой параллели. Что поделать, я не был в школе первым учеником по географии. А проверить, как стекала в слив вода – по часовой стрелке или против, я все время забывал…

День мой начинался следующим образом: я, проснувшись, выпивал полкружки чаю, настоянного на травах, и легкой пробежкой, пристегнув утяжелители, бежал к водопаду, ежась от утреннего холодка.

С разбегу нырял в воду, и широкими гребками плыл к шумящему потоку воды. Потом обратно. Итого – триста пятьдесят метров. Выбирался на берег, несколько энергичных взмахов руками и ногами – и бегом обратно.