Катрин Мелье - За гранью

Мягкая снисходительная улыбка медсестры тут же слетела и худое личико стало мрачнее тучи. Девушка опустила глаза и еле слышно сказала.

– Мой мальчик умер… – Марине стало не по себе.

Внезапно она осознала, какую боль доставила бедной девушке этим, вроде бы, безобидным вопросом. Она даже не знала, что сказать, что вообще можно сказать в подобном случает. Самое страшное для любой матери, это пережить своё дитя. Потупив взгляд Марина хаотично перебирала фразы, которые принято говорить в таком случае и все они были настолько банальны, что язык не поворачивался их озвучить. Поэтому единственное, что у неё вырвалось само собой это: « О» и «Простите!»

– Это было очень давно… – проронила девушка.

Неловкое молчание решила нарушить виновница, уводя разговор в безопасную сторону.

– Люси милая, а Вы не знаете почему моя дочь Инга на костылях, я помню, что ногу повредил сын, а она была почти в порядке, ну не считая разбитого носа конечно? Как-то всё наоборот получилось… и объяснения этому у меня нет.

– Ну, во-первых у мальчика есть повреждение на колене, но оно, к счастью, оказалось незначительным, а вот девочка находясь в шоке не почувствовала, что сломала целых три пальца на ноге, поэтому ей наложи гипсовую лангетку. Думаю у Вас не было времени, толком разобраться во всём, учитывая обстоятельства, померещиться могло вообще что угодно. Но если хотите знать моё мнение? Самое главное, Вы добрались, Вы здесь и помощь уже оказана. Ну, что ж, нужно сделать Вам несколько уколов, и вот выпейте, таблетки… Знаю, не хочется, но только так, мы победим сотрясение и Ваши головокружения наконец прекратятся. Вы нужны детям здоровой…

Марина нехотя взяла три таблетки, бросила их в рот и запила стаканом предложенной Люси воды. Сестра движением показала, что пора снимать штаны и Марина покорно стянула трусы, оголяя худосочную задницу.

– Ой! – пискнула она.

– А вот и всё. Разве больно? Укольчик, совсем безболезненный, как комарик, раз и всё. – успокаивала Люси вводя жгучий препарат.

– Ага комарик! Это настоящий комарище… – заскулила Марина и закусила губу.

В этот момент Люси вытащила иглу и тихонько потерла место укола ватным тампоном, мягкие массажные движения уняли боль и Марина облегченно выдохнула.

– Фуухх! Слава Богу!

– На сегодня всё! В постель дорогуша. И так слишком насыщенный день, для того, кто только что вышел из комы. – это слово «кома», звучало так устрашающе, что Марина уже через секунду, как послушная девочка лежала в постели.

Люси очень быстро собрала свой чемодан и тихо удалилась, пожелав доброй ночи она погасила свет и плотно прикрыла за собой дверь. Марина почувствовала, как тело её расслабляется и разум становится мутным, а мыли вязкими, как кисель в стакане. Глаза стали слипаться и она поняла, что быстро даже не желая того погружается в сон, он буквально овладел её телом силой, напоминая насильника… Последнее, что пришло в голову была вялая мысль: «С-НОТ-ВОР-НОЕ?».

Она провалилась в глубокий сон, без сновидений, только мрачная тишина и всё, без шепотков и шорохов, без ужасающих картинок, кромешная, всегда спокойная тьма, поглотила её полностью и учитывая предпоследний кошмар, безусловно, это было настоящим подарком.

Действие снотворного освободило её сознание ближе к трём часам и Марина сквозь сон услышала слабое пение, сменяющееся непонятным бормотанием, исходящее со двора. Она, покачиваясь встала и пошла к приоткрытому окну. Несмотря на то, что была глубокая ночь по улице шли монахини. Длинная вереница состояла из четырнадцати человек одетых в балахонистые платья черного цвета, их сопровождал густой туман и монотонное, унылое пение придавало процессии устрашающий вид. Марина пригляделась и заметила, что среди женщин идут двое мужчин, несущие приоткрытый гроб в котором виднелось тело мальчика, его лицо разглядеть было не возможно из-за молочной, туманной дымки. Женщину передёрнуло, неприятная дрожь волной прокатилась по всему телу. Внезапно ей показалось, что слабые очертания и сама одежда ребенка, напоминают её сына Киру! В ужасе она отпрянула назад выкрикивая его имя.

– Кирилл!! О Господи, пожалуйста, милостивый, всемогущий Боже, сделай так, чтобы с ним было всё в порядке! Господи!!! – закричала она и вновь подбежала к окну.

Удаляющаяся процессия почти исчезла, туман нещадно поглощал её, глотая монахиню, за монахиней, наконец, пропала последняя. Марина в панике засунула свои пальца в приоткрытый рот, стараясь хоть как-то сдержать истошный крик, томящийся на кончике языка.