Сергей Борисенко - Высшие силы справедливости

I

Приехал он пассажиром межгородского маршрута из маленького города Ачинск в другой маленький город, расположенного примерно в шестидесяти километрах. Дорога была не простой, асфальт давно не ремонтировали, и пассажирам пришлось всю дорогу вместе со стареньким и дырявым ПАЗиком подпрыгивать на кочках и ухабинах, поглощая внутрь салона поднятую с дороги пыль.

Вся публика, прибывшая на этом автобусе, была привычна к такому пути, поэтому одеты были соответственно: кто в самую простенькую и дешевую одежду, а кто и вовсе в робу. Женщины и даже молоденькие красивые девушки всю дорогу сидели плотно повязанные платочками, скрывая от дорожной пыли не только волосы, но и лицо, и шею.

– Молодцы! – подумал о них выходящий из автобуса мужчина!

Он оглядел сам себя: дорогой, отлично пошитый элегантный костюм темно – синего цвета со слегка просматривающейся полоской в настоящий момент был скорее серебристо – серым, темная широкополая, немного старомодная шляпа на своих полях хранила небольшие барханчики дорожной мелкодисперсной пыли. Аккуратно бритое лицо, вместо привычного синеватого отлива, остающегося после бритья черной щетины, выглядело тоже серым, а на верхней губе пролегли две грязные вертикальные полоски от ноздрей ко рту, оставленные ровным здоровым дыханием издалека напоминая собой усики – «каплеуловители».

– М-да! Здесь, оказывается, надо было как при завоевании Дикого Запада, когда скакали на диких мустангах, закрывать банданами всё лицо! Он на долю секунды погрузился в глубокие воспоминания и тут же пришел в себя.

Мужчина был вовсе не старым. Он имел статную фигуру человека спортивного склада, его седоватые волосы были на удивление густы и не имели даже намека на лысину, лицо приятное, мужественное, но совершенно не жесткое, хотя за прожитые годы люди обычно теряют всю мягкость выражения лица и приобретают твердость, даже жесткость.

Мужчины такого типа обычно очень нравятся женскому полу. Причем всем женщинам возрастом от двадцати и до бесконечности. Двигался он легко и непринужденно, без каких – либо признаков хромоты или даже незначительной сутулости. И при этом его фигура просто

требовала для полной комплектности наличие дорогой тяжелой тросточки с позолоченным набалдашником, с какими ходили интеллигенты XVIII – XIX веков. И только прибытие его в маленький рабочий городок ХХI –го века не позволило прихватить её с собой.

– Ну что это за встреча своего босса!? Придется устраивать разборки всему персоналу. То же мне, «свита» называется! Координаты прибытия рассчитали с большой ошибкой, персональным транспортом не обеспечили. Да и подготовили они место моего пребывания здесь или тоже самому придется всё делать? Вот где они сейчас? Даже не появляются. Придется видать самому их разыскивать и всё устраивать.

– Вот была же прежняя свита у меня, возрадуешься вспоминая всё, что они умели делать и исполняли: предупредительные, обходительные, догадливые и уж точно, работающие без ошибок. Кого не возьми: Гелла и умом, и телом, и услужливостью, всем взяла! Азазелло – всегда готов исполнить любое, даже самое грязное, трудное и рискованное поручение. Коровьев, мой любимец. Всё выполнял с выдумкой, с юмором, легко и непринужденно, но с какой точностью, рассчитав заранее все возможные исходы события и выбрав самый правильный!

Такая была незаменимая свита. Но ничего не поделаешь. Прибыли в Россию, а здесь, как всегда, совершенно неожиданный исход: ночь решения всех проблем. За одну ночь весеннего бала закрылись все их накопленные грехи и произошло искупление их. Свита, служившая мне века, в одну ночь получила отпущение своих грехов, и в награду обрели свободу своим душам. И ничего с этим было не поделать. Это не мой закон, это закон Мироздания.

Пришлось набирать новую свиту: малороссийскую ведьмочку Ганну, которая держала в страхе все своё большое село и соседние хутора, бывшего банкира, члена Бельведерского клуба Гросс, которого Бегемот прозвал «Гроссбух», бывшего главу китайской Триады Лю Ден Пана, Бегемот и его прозвал под себя «Людин пан», а проще «Люся». Да из прежних же остался Бегемот, мой дорогой котяра, ему ещё искупать и искупать грехи за свои проделки.

Он для новой свиты является и учителем, и наставником. Вот только беда, он никогда не умел толком играть в шахматы и не был силен в математике. Не удивлюсь, если это он ошибся в расчетах координат моего прибытия на место. Мужчина отвлекся от своих раздумий и огляделся вокруг.