Денис Горнев - Закладки жизни

Последнее, что я помнил, засыпая от снотворного, вколотого мне куратором, это голос моей Ласки. Осознал себя в просторной и уютной девичьей комнате. Мы сидели рядом друг с другом. Ласка была совсем другая. Я привык её видеть двадцати пяти летней девушкой, сейчас же со мной находилась девочка лет шестнадцати, и конечно это была её память.

– Как тебе моя комната? – спросила Ласка, смущённо теребя свою юбку.

Комната была большая, светло-розовые обои с узорами в виде цветов. Гардины и шторы светлого цвета с кружевами и бантами. Кремового цвета мебель, на просторной кровати из белого дерева розовое постельное белье. Шкафы заставлены книжками и мягкими игрушками. На подоконнике в горшочках стоят цветы, а за окном темнота. Стиль «Прованс» бессмертен для девочек любого возраста.

– Красивая у тебя комната, -ответил я ей, разглядывая обстановку.

– Раньше ты мог меня слышать, а теперь и видеть. Здорово.

– Я рада, что теперь ты будешь заходить в гости, -сказала Ласка, улыбаясь.

Возможно, я попал сюда, соединившись с её памятью и уснув при этом в реальном мире. Значит наше сознание может существовать и вне нашего тела. Любопытный факт.

– Вот значит, где живёт память людей. Ты создала свой уголок, получая информацию от твоей хозяйки.

– Да, то место, что нравится Лизе, и есть моя комната в её воспоминаниях. А все эти книги – это история её жизни. Уничтожить книгу и пропадёт часть её памяти. Можешь взять и посмотреть любую из них, только прошу, будь аккуратен с её воспоминаниями.

Я прошёлсяпо её комнате, осматривая толстые книги. Внизу стояли старенькие с потертыми обложка, выше- более свежие, взял одну из книг, что стояла повыше и выглядела более свежей, с надписью «двадцать лет», сел обратно к Ласке. Мы принялись листать странички её жизни. Триста шестьдесят пять страниц в каждой книге, странички были с яркими живыми изображениями, что двигались и показывали сюжеты из её жизни.

Вот Лиза идёт по улице с подругами, улыбаясь и о чем-то разговаривая, а вот она уже дома с мамой поливает цветы. Окинув взглядом все эти книги, понимаешь, что именно это и есть Ласка. Это её жизнь, её года, её богатство. Наконец Ласка подвела меня к окну и начала свой рассказ:

– Раньше из этого окна шёл яркий, голубой свет, он светился очень ярко и пронизывал собой все книги, а иногда он дарил мне крылья, и я порхала, словно бабочка, светясь от счастья. Это были мгновения радости в её жизни. Я радовалась вместе с ней, бывали моменты грусти и печали, но мы вместе проходили через это. Однажды моя комната содрогнулась, книги попадали с полок, голубоватый свет перестал литься в мою комнату. После этого книги перестали появляться на моих полках, так я поняла, что хозяйка пропала. С того момента прошло много времени.

Слушая её рассказ, я понимал, что здесь произошло, взглянув на единственную дверь в её комнате, я спросил её, что там. Ласка сказала, что никогда там не была, но уверена, что там другая комната с книгами. Другими, не её книгами.

– Откуда ты знаешь, что там другие книги?

– Я помню это. Как только я появилась на свет, дверь в ту комнату как раз закрывалась, а я из любопытства посмотрела одним глазком.

– Вот оно что, ясно, -ответил я, пытаясь осмыслить услышанное. Так мы сидели и разговаривали ещё неизвестно сколько времени. В этом месте время вообще

субъективное понятие. Прошел час или минута, не поймёшь, пока не проснёшься.

Вскоре голос Ласки стал неразборчив, все стало туманным и расплывчатым. Наконец я проснулся. Все так же весь облепленный датчиками. Елена с куратором возбуждено что-то обсуждали постоянно, жестикулируя руками. Это хорошо, значит что-то обнаружили. Отцепив от себя датчики, направился в их сторону. Они были уставшие и довольные. Часы показывали четыре часа утра.

– Можешь собой гордиться, мы выявили проблему отсутствия сознания! -сказал профессор с восторженным лицом. Он поведал мне все о месте «локализации души» и о «корнях души». Показал видео с изображением разноцветных импульсов головного мозга и, наконец,

показал цвет, присущий сознанию. Цвет сознания, звучит красиво. В ту ночь было получено множество ответов, что породило за собой ещё больше вопросов.

Под утро мы закончили доклад. О моем небольшом путешествии и встрече с памятью Ласки я решил умолчать, хотя Полиновский не раз просил меня вспомнить хоть что-то и что за золотые импульсы я посылал в сторону Ласки. На что я просто отговаривался, что ничего не помню, что я просто спал.