Александр Берник - Степь 2. Расцвет. Часть вторая

Покорив Ионию, Харпаг двинулся на карийцев, кавниев и ликийцев, взяв с собой ионян и эолийцев в качестве уже наёмных воинов. Население Карии без боя покорилось персам. Правда, жители Книда, расположенного на полуострове попытались прокопать узкий перешеек, отделяющий их от материка, с целью сделать свою землю островом, но, наткнувшись на твёрдый гранит прекратили работы и сдались без боя.

Лишь одно из племён карийцев – педасийцы, некоторое время оказывало сопротивление. Они укрепились на горе под названием Лида и доставили Харпагу немало хлопот, но и они покорились. Лишь ликийцы и кавнии 10 10 Лидийцы, кавнии – негреческое автохтонное население Малой Азии оказали отчаянное сопротивление в открытом бою.

Ликийцев оттеснили в город Ксанф, где те самостоятельно предали акрополь огню, заранее собрав туда своих жён, детей, рабов, а сами погибли в самоубийственном бою. Таким же упорным оказалось сопротивление кавниев. Но, естественно, они не могли остановить продвижение большого и хорошо вооружённого войска.

Теперь вся Малая Азия попала под власть Куруша. За свою преданность Харпаг получил Лидию в наследственное управление, став царём и полноправным правителем, зачинателем новой правящей династии.

Лидиец Пактий, которому Куруш ещё после захвата столицы Лидии поручил хранить сокровища Креза неожиданно восстал против персов. С помощью золота навербовал наёмников и убедил жителей греческих городов присоединиться к восстанию. После чего двинулся на Сарды и осадил акрополь, где укрылся наместник Харпага перс Табал. Против восставших марш-броском выступил Мазар, к тому времени переставший возглавлять личную охрану царя царей и став полевым полководцем в войске Харпага.

Узнав о приближении персидского войска, Пактий трусливо бежал сначала в приморский город Киму, потом в Митилену на остров Лесбос и, наконец, на остров Хиос, где его поймали и выдали местные жители персам в обмен на небольшой участок земли на материке.

Вообще выходка этого лидийца долгое время не укладывалась в голове у Куруша. Он абсолютно не понимал, на что тот рассчитывал и чего добивался. Цели этого мятежа для царя великой империи выглядели непонятными, хотя он посвятил их анализу много времени, но каким-то подсознанием осознавал, что подобное повторение более чем возможно. Империя росла как на дрожжах и всё больше возникало подобных мелочных коллизий, способных из ничего взорвать целостность.

Подавив мятеж в Лидии, Мазар повторно начал покорение греческих городов Малой Азии, примкнувших к восстанию Пактия. Он подчинил область приенцев и долину реки Меандр, разрешив войску разграбить её до голых стен. Такая же участь постигла и город Магнесию. Но вскоре Мазар заболел и неожиданно умер. Харпаг, прибывший на похороны своего друга, лично возглавил продолжение дела оставляя за собой выжженные и до чиста разграбленные города…

Куруш продолжал сидеть в высотном тенистом саду вспоминая пролетевшие годы. Он считал себя уже в возрасте, но и половины ещё не сделал из того, что задумал. Царь царей прекрасно понимал, что не успеет, жизни не хватает и скорее всего Вавилон станет его лебединой песней.

Выпал из его полководческой команды Харпаг. Он стал стар и на его плечи лёг нелёгкий груз правления огромной чужой страной. Умер Мазар, великий воин и незаурядный полководец его армии. Но рядом оставался Тигран, готовый сломать хребет армии вавилонян, да и Эбар в Эламе засевший в тылу противника ждёт только сигнала, но Куруш медлил. Он сам ждал сигнала. Особого сигнала от своего божества – Ахурамазды.

Время неумолимо шло, порождая воинов нового поколения. Было их четверо молодых и разных, кому судьба по своей воле начертала поменять приземлённую и безбедную, но тоскливую и однообразную жизнь, на походную, смертельно опасную, но до безумия интересную.

Самый старший из них – Шушпан. Детина крупный, значительно переросший габаритами сверстников, вымахавший почти под три аршина. Откормленный до скотского безобразия с заплывшими поросячьими глазками, с круглой лоснящейся мордой, посаженной на плечи без шеи. Его чёрные, вечно грязные волосы свисали сосульками ниже плеч. Пузо «мальчик» отрастил больше папиного.

Ручищи, как ноги у нормального мужика. Силища медвежья, а то и по более, по крайней мере молодые берёзки выламывал с корнем. В манерах дикий, бесшабашный, вернее вообще безголовый от роду, а потому тупой как пень и абсолютно ничему не обученный. Но все недостатки морального урода покрывались одним достоинством – он являлся сыном главы поселения и этим всё сказано. Ленив в делах и похотлив на пакости, в общем, как и все подобные ему.