Елена Гвозденко - Участь Агасфера. Мистические рассказы

Через две недели от спокойствия не осталось и следа. Все началось в ночь с шестнадцатого на семнадцатое сентября. Вечером Кирилл готовился к первому семинару, уснул за полночь. Проснулся от странных звуков, казалось, кто-то ходит по квартире. Глухие, шаркающие шаги раздавались совсем близко. Юноша рывком поднялся с кровати, зажег свет, но в комнате было пусто. Подсвечивая телефоном, он прошел в коридор и остановился у входной двери. И тут он услышал хриплое дыхание астматика с присвистами и легкими стонами. Кто-то затаился у его квартиры, затаился и болезненно дышит. Кирилл чувствовал, как холод тонкой струей стекает по позвоночнику, как немеют пальцы, как перехватывает дыхание. Стоны, за ветхой от старости дверью, перешли в рулады, а потом и в обрывки речи. Такого ужасного голоса он никогда не слышал. Казалось, что это старое, высохшее дерево забралось в подъезд, и скрипит трухлявыми ветвями: «Отопри, отопри».

Кирилл очнулся на холодном полу в коридоре. Как получилось, что заснул здесь, у входной двери? На занятиях не мог сосредоточиться на лекции, вяло участвовал в семинаре, а после сидел в парке до самых сумерек. Смотрел, как темнеют аллеи, как людской гул тонет в шорохе листьев, срываемых осенним ветром.

Дверь открылась легко, отвертка старухи не потребовалась. Молодой человек прошел по квартире, щелкая выключателями. Он решил спать со светом. Укрался с головой одеялом, но сон не шел. Тишину нарушало только тиканье старинных хозяйских ходиков, которые он заводил каждое утро. Кирилл старался сосредоточиться именно на этом звуке, даже сопровождал счетом. Тик-так, тик-так, тик… Тишина навалилась студенистым телом, стало трудно дышать. Кирилл хотел выскочить во двор, но он больше не чувствовал ног. И тут появились голоса, сначала тихо, потом все громче, громче. Молодой человек пытался разобрать слова, но голоса сливались в многомерный гул. Желтый свет пыльной лампочки задрожал, несколько раз мигнул, и стало темно.

– Отдай мой кошель, слышишь, – выл кто-то басом.

– Быстрее, Глафирка, быстрее, сейчас извозчики просыпаться будут, – зло зашептали в ответ.

– Да тороплюсь я, не видишь что ли, ноги застряли…

Кирилл слушал и понимал, что и сам становится чем-то отдельным от своего тела, что-то вне его, но ему принадлежащее, отзывалось на каждую реплику.

– Убили…

– Тащи его в ледник…

– Спрячь подальше сверток-то, не ровен час нагрянут…

От проступившей утренней серости предметы в комнате обретали формы. Голоса стихли, а молодой человек, наконец, смог оторвать себя от постели.

Память продолжала свои игры: юноша не помнил дороги в институт, не помнил, как оказался в аудитории. Очнулся на лекции, когда Максим, сидящий рядом, толкнул в бок:

– Ты сегодня какой-то странный, что-то случилось?

– Так… Ты живешь в общежитии?

– Да, а что?

– И как?

– Нормально. Весело, вчера до утра отжигали. А почему спрашиваешь, ты же устроился в квартире?

– Долго объяснять, я могу переночевать у тебя?

– Не понял, хозяева вытурили?

– Что-то вроде…

– Вообще-то в комнате есть свободная койка, бронь кому-то держат, но комендантша обходит после одиннадцати. Приходи, что-нибудь придумаем.

– Только вещи захвачу кое-какие.

– Окей, семнадцатая комната.

– А если ты со мной сходишь за вещами?

– Нервный ты сегодня, хорошо, сходим, заодно и расскажешь, почему вдруг прячешься, – тихо засмеялся Максим.

Они сбежали с третьей пары, заскочили в столовую, истратив неприлично много на полноценный обед. Кирилл, как мог, оттягивал объяснение. Разумеется, он хотел придумать какую-нибудь правдоподобную историю, но ничего не приходило в голову.

Кто-то вывозил мебель из подъезда, где находилась съемная квартира. Пожилой мужчина бодро руководил работой грузчиков.

– А вы кто, тоже грузчики? Не похожи…

– Нет, я здесь живу.

– Что? Живешь, говоришь? Это кто же тебя, бедолага, сюда устроил? Дом-то расселен давно, это я остатки мебели на дачу вывожу. В какой квартире обитаешь?

– В третьей

– Григорьевы подзаработать решили, значит. Эх и жук Колька. А ведь квартирку-то уже получил…

– Но как же, вы говорите, расселили, а коммуникации есть, да и старуха живет в соседнем подъезде.

– Коммуникации со дня на день отключат, а старую ведьму выселят. Не поверите, всю жизнь в этом доме живу, а старая Федора всегда такой старой была, и пятьдесят лет назад.

– Как такое может быть? – не выдержал Максим.

– Приятель твой? – кивнул мужчина. – Может, сынок. Видишь, дружок твой и не удивляется. Дом его удивляться разучил, только страх остался…