Джим Батчер - Барабаны зомби

— Вот именно, — согласился я. — Все, что мне известно, утверждает, что я должен быть отрезан от Ласкиэли. Что мне ничего не должно угрожать. Но ее власть все же каким-то образом проявляется. И если демон влияет на мои мысли, дергает, так сказать, за веревочки, я могу даже не замечать этого.

Джорджия нахмурилась.

— Ты веришь, что это возможно?

— Допускать иное просто опасно, — вздохнул я и еще раз поднял руку. — Это не домыслы. Это факт. Если я буду использовать это неразумно или опрометчиво, могут пострадать люди. Могут погибнуть. И если Ласкиэль каким-то образом воздействует на меня...

— Может случиться черт знает что, — договорил за меня Билли разом посерьезневшим голосом.

— Угу.

— Черт, — буркнул Билли.

Мы выпили еще пива.

— И мне все это не нравится, — сказал я. — Главное, я не нахожу никаких ответов. Уйму заклинаний перепробовал. Ритуалов, обрядов. Все попробовал. И ничего.

— Господи... — выдохнул Билли.

— Такое воздействие обычно можно засечь, и оно нарушает Законы Магии. Если Стражи узнают об этом и отдадут меня под суд, одного этого достаточно, чтобы казнить меня. И если я окажусь рядом с Рыцарем Креста — я вам про них рассказывал — он тоже сможет ощутить это на мне. Не знаю, как он на это отреагирует, что подумает.

Я кашлянул.

— Мне страшно.

Джорджия легко коснулась моей руки.

— Не казни ты себя так, Гарри. Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать: ты не желал этой силы, тем более не хочешь злоупотребить ею.

— Если бы какая-то часть меня не желала ее, — спросил я, — кой черт я не схватил мальчишку, а не монету?

В кухне воцарилась неуютная тишина.

— Вы мои добрые друзья. Вы приходили на помощь, когда мне приходилось туго, — продолжал я. — Вы пригласили меня в свой дом. В свою жизнь. Вы замечательные ребята. Мне жаль, что я не держался с вами более открыто.

— Сегодня все было из-за того же? — спросил Билли. — Из-за демона?

— Нет, — мотнул головой я. — Сегодня другая история. И я не могу рассказать вам о ней.

— Если ты это для того, чтобы защитить нас... — начал Билли.

— Я защищаю не вас, — перебил я. — Совсем других людей. Если меня увидят с вами, они могут сильно пострадать. Даже погибнуть.

— Чего-то я не понимаю. Я хочу помочь... — сказал Билли.

Джорджия положила ладонь на его руку. Он оглянулся на нее, покраснел и закрыл рот.

Я кивнул и допил пиво.

— Мне нужно, чтобы вы хотя бы немного еще доверились мне. Мне очень жаль. Но чем быстрее я уберусь отсюда, тем лучше.

— Чем мы можем помочь? — спросила Джорджия.

— Знать, что вы хотите помочь — уже помощь, — улыбнулся я. — Но сейчас это почти единственное, что вы для меня можете сделать. По крайней мере, сейчас.

— Почти?

Я кивнул.

— Ну, чего-нибудь поесть, и если бы вы подбросили меня обратно к моей машине, я был бы чертовски вам благодарен.

— Уж это-то — легко, — сказал Билли.

— Спасибо, — отозвался я.

Я совершил набег на холодильник, набрал из него целую тарелку всякой холодной всячины, а Билли тем временем звонил к себе домой. Через пару минут один из Альф отзвонил обратно, подтвердив, что катавасия перед входом в букинистическую лавку Бока начинает стихать.

— Там сейчас осталась только одна полицейская машина, — сообщил Билли. — Плюс ребята с эвакуатором.

— Не будем ждать дальше, — сказал я. — Пока там копы, вся окрестная нечисть попритихнет на некоторое время. Мне хотелось бы вернуться туда и уехать прежде, чем они начнут высовываться.

— Тогда поесть можешь и в машине, — предложила Джорджия, и мы все снова загрузились в ее джип.

Джорджия затормозила у тротуара рядом с моим Жучком, и я вышел. Ключи от него я заранее держал в руке, чтобы сразу сесть и уехать. Однако, увидев свою машинку, я застыл как вкопанный.

Кто-то выбил остававшиеся целыми стекла. Осколки усеяли мостовую и весь салон. Большая часть ветрового стекла исчезла, а то, что осталось, покрылось сетью трещин, от чего утратило прозрачность. Заднее окно и так побилось, когда я разбирался с зомби несколько часов назад. В дверях и крышке багажника зияли дырки, а от дверных ручек и вовсе ничего не осталось: кто-то не поленился вырвать их с мясом. Машина осела, упершись в асфальт ступицами колес, и немудрено – даже с расстояния в десяток ярдов я мог разглядеть в них длинные прорези.

Я осторожно приблизился к машине.

Из выбитого окна водительской двери торчала деревянная рукоять бейсбольной биты, с которой еще свисал на веревочке картонный магазинный лейбл.