Дон Кано - Список желаний

Эмилия сделала эта со мной. Приговорила меня к медленной, мучительной смерти и я уверен, что она уже принимает медикаменты для поддержания жизни, надеясь дотянуть до старости. Она сократила мне жизни — разрушила мои мечты и планы. Настало время отплатить ей.

Мои мысли были настолько темны, что даже я не знал, что на такое способен. Доведя себя в очередной раз до оргазма, я принялся за воплощение нового плана. Первое, что мне нужно сделать, это найти для Эм подходящий транквилизатор.

Каким бы обессиленным я себя не чувствовал, мои планы побудили меня съездить в «Теско» и прикупить несколько таблеток антигистамина. Также я взял в магазине еще пива, несколько чайных пакетиков и сахар. Вернувшись с покупками домой в состоянии возбуждения, я позвонил Эм.

Эм взяла трубку, ее голос звучал устало.

— Алло?

— Эм, это я. Есть минутка?

— Думаю, да, — ответила она виноватым голосом.

— Я… могла бы ты подъехать, чтобы мы обсудили наше дело? Мне очень жаль, что все так произошло, и я хотел бы загладить перед тобой вину. Мне нужно поговорить об этом с кем-либо. И… с кем мне обсудить это, если не с тобой, ведь ты проходишь через то же самое, что и я?

— Я хотела бы. Так что… — она заколебалась. — Ты не злишься?

— Я солгал бы, если б сказал, что не злюсь. Но, кроме того, мне очень больно. Давай отложим обсуждение до твоего приезда, ладно? Я включу чайник, и за чаем мы поговорим как взрослые.

— Хорошо. Ты действительно этого хочешь?

— Да, Эм. Подъезжай. Увидимся через несколько минут.

Я отключился, зная, что у Эмилии не займет много времени добраться сюда. Пройдя на кухню, я включил чайник и открыл упаковку с антигистаминами. Раздробил три таблетки рукояткой ножа, высыпал порошок в ее чашку и закончил приготовление. Эм приехала в тот самый момент, когда чай был готов. Вместо того, чтобы войти, она постучала.

— Входи, — крикнул я с кухни.

Эмилия вошла и встала в дверном проеме. Я приветствовал ее с двумя чашками дымящегося горячего чая в руках и поставил их на кофейный столик.

— Садись, я не кусаюсь, — сказал я, пытаясь скрыть раздражение.

Она села, и я протянул ей чашку.

— Два сахара, как ты любишь.

Она потягивала напиток, избегая поднимать на меня глаза, и вместо этого отрешенно смотрела себе в чашку.

По крайней мере, разницы во вкусе она не заметила.

— Эм, первое, что я хочу знать, это — почему? Почему ты трахалась с другим парнем? Что я сделал не так?

— Ничего, Майк. Я не могу винить тебя за ошибки, которые совершила. Я сама решила изменять тебе.

— Перестань, Эм. Остановись. Мы не занимались сексом, мы бранились днями напролет, и наши стычки становились все хуже. Я знаю, что главная причина этому — я. Если б я был более хорошим кормильцем, более хорошим мужем, если бы…

— Нет, Майк. Это я. Помнишь рождественскую вечеринку у меня на работе, ту, на которую ты не захотел пойти?

— Тогда это началось?

Она посмотрела на свой чай.

— Да.

Она не торопилась пить.

— Тебе не нравится чай?

— Чай в порядке. — Она сделала долгий глоток, после чего продолжила. — Я познакомилась… с ним… в тот вечер. Я была пьяная, как ты знаешь, поскольку тебе пришлось забирать меня. Он шел напролом, оказывал мне внимание, которого я не видела от тебя уже несколько месяцев. Сначала он заставил меня почувствовать себя красивой, а потом — сексуальной. Мы начали целоваться…

Я вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед.

— Избавь меня от этих гребаных деталей, пожалуйста. Ты когда-нибудь думала, что если б разговаривала со мной, мы смогли бы избежать этого… бардака? Вместо того, чтобы рассказать мне о своих чувствах, ты бросилась в объятья другого мужчины. Тебе когда-нибудь приходило в голову, каково мне будет, когда я узнаю? Раньше ты рассказывала мне обо всем. У нас не было секретов друг от друга. Что случилось с нами? Я же любил тебя.

Эм сделала еще один глоток чая и подняла на меня заплаканное лицо.

— Майк, прости. Я была слабой. Не знала, что делать. Я не собиралась рассказывать тебе. Это было ошибкой.

— Поэтому ты пытаешься рассказать мне, что была слабой в течение трех гребаных месяцев?

Эмилия зевнула и поставила пустую чашку на столик.

— Нет, но…

Я повернулся к ней спиной, и какое-то время смотрел в маленькое, грязное окно, после чего отозвался:

— Но что? Какое оправдание ты можешь предложить мне, чтобы я сумел тебя простить? Три месяца ты трахалась у меня за спиной с кем попало, и приговорила меня к ранней смерти. Какие слова ты сможешь найти, чтобы хоть как-то исправить все это?