Анастасия Ши - Вне тела

– Зачем она мне говорит такие поганые вещи? – Недоумевал Петр, когда они уже шли по парку. День уже был безнадежно испорчен, а ведь с утра он обещал быть таким волшебным. Мужчина ждал этой прогулки всю неделю и ничто не предвещало беды, но теперь, что-то в душе словно перевернулось и настроение улетучилось, словно его никогда и не было.

Петр то и дело прокручивал слова тети Тони, и его пробирала дрожь. Ему даже показалось, что она сказала это злобно, хотя и понимал, что на самом деле она просто сболтнула лишнего.

– Не обращай внимания, Петь, просто старческий маразм, нашел кого слушать! – Екатерина была как всегда веселая и беззаботная и Петр понемногу начал успокаиваться.

Мужчина посмотрел на Алису, лежащую в коляске и улыбающуюся ему и всей Вселенной свой лучезарной улыбкой, и в его душе словно что-то распустилось. Петру даже показалось, что выпусти он ситуацию из под контроля, и у него просто потекут слюни от удовольствия.

– Алиска, моя крыыыыска! – мотая головой задорно пробормотал Петр, делая такую нелепую рожицу, что девочка весело залилась заразительным смехом.

Через минуту он уже забыл про старушечьи слова и снова беззаботно улыбался солнцу.

– Когда Алисе будет лет пять, я предлагаю отдать ее на танцы или в музыкальную школу, пусть у нее будет дополнительная профессия в случае чего. – мечтательно начал Петр, кидая заготовленные кусочки хлеба в сторону кишащей массы голубиных голов.

– Да какие танцы? Петя! Опять ты начинаешь! Нам бы в садик сейчас попасть сперва, очередь вон какая, – засмеялась Екатерина и укоризненно посмотрела на мужа, демонстративно остановив коляску.

– Я привык все заранее планировать, – отмахнулся от нее Петр, и они пошли прогулочным шагом по широкой улице мимо таких же счастливых гуляющих. Весеннее солнце радостно согревало их своим теплом, словно намекая, что они не одиноки в своем счастье.

Всевышний или слепой случай поставил в один из дней жирную точку на безмятежности Петра, заодно зачеркнув все альтернативные варианты развития событий его жизни.

Через месяц, после рождения Алисы, в городе началась запоздалая эпидемия гриппа. Екатерину с ребенком положили в больницу на обычное обследование с подозрением на воспаление легких у ребенка, но, к счастью, оказалось, что со здоровьем малышки было все в полном порядке, и это была ложная тревога. Жену и дочь Петра уже начали готовить к выписке.

Все три дня, пока Екатерина с малышкой находились в детском отделении и ждали результаты обследования, их навещал заботливый муж и любящий отец.

– Да иди уже, работай, а то выгонят из хирургии за прогулы! – увещевала жена, выпроваживая назойливого Петра из палаты.

В последний день перед выпиской он забежал проведать своих любимых не менее десяти раз. По договоренности с главврачом, родные и близкие медицинского персонала, размещались, при наличии свободных мест, в отдельные палаты, которые часто пустовали в ожидании каких-нибудь высокопоставленных лиц или тех, кто захочет платить за повышенный комфорт.

Официально, конечно же, это никак не афишировалось, просто изредка, в этих палатах появлялись какие-то новые люди, вносящие свою лепту в скромный бюджет премиального больничного фонда. Вот и сейчас, одна из двух “платных” палат пустовала, и жене Петра почетно выдали ключи.

– Хорошо иметь в больнице свой блат, – смеялась Екатерина.

– Да уж, выгодно быть женой врача, – улыбался Петр, но уже немного расстраиваясь, что ему придется еще одну ночь провести без жены и ребенка.

– Я могу попроситься на дежурство, – проговорил он, наконец-то, – правда отправят, скорее всего, в приемное отделение, и завтра с утра буду, как выжатый лимон.

– Ой, Петь, не надо. Ты нам завтра нужен будешь свежий, как огурчик. Иди домой, завтра увидимся, не переживай, все будет хорошо, один день уже как-нибудь без нас продержись. – Екатерина нежно потрепала его за щеку.

Петр, поцеловав жену и дочь, вышел из палаты и задумчиво побрел из отделения, разглядывая стены старой больницы, бывшей когда-то военным госпиталем.

После войны это место предназначалось для неизлечимых больных, где они доживали отведенное им время и получали медицинский уход.

Больница, где работал Петр, включала в себя основной трехэтажный корпус, и еще три двухэтажные пристройки, неряшливо стоящие с разных сторон, словно их приляпали не глядя криворукие строители. Пристройки были, более-менее, новые, а старый корпус все еще хранил в себе прадедовский дух богадельни. Эти древние стены, старость которых невозможно замазать ни одной краской, казалось, впитали в себя запах формалина и уже никогда не смогут от него избавиться, а вытертый множеством ног кафель, тоже не мог молчать. Он с азартом рассказывал очень многое: и о течении времени и о скромности бюджета современного здравоохранения.