Япи Шу - Страшные истории

И музыка, и сама карусель напомнили ей что-то из далекого детства. Но воспоминание мелькнуло неуловимой птицей, и Марине не удалось схватить его за хвост.

– Хорошо, – сказала она сыну с наигранной бодростью, – сегодня же твой день рождения…

– Последний шанс! – раздалось у нее за спиной, – а потом закрываемся! Будете брать билетик?

Она обернулась. Позади нее стоял размалеванный клоун. Огромные дурацкие ботинки, рубашка в крупный горох, плотный грим таял на жаре, как масло, и немного потек… Снова ощущение дежавю: она видела такого клоуна в детстве, когда… каталась на карусели.

Красный рот на выбеленном лице растянулся в широкой улыбке. Клоун, словно фокусник, достал из шляпы билет и протянул Марине. Она хотела его взять, но он ловко отдернул руку в последний момент, и Марина схватила воздух.

– Нет, – дразнящий голос был сопровожден шагом в сторону Дани, – это мальчику. Мальчик же будет кататься?

Клоун вручил билет Данилу, а потом без улыбки посмотрел на Марину:

– А с вас деньги, мадам. Сто рублей, – клоун требовательно выставил ей раскрытую ладонь.

Марина вложила в его руку смятую бумажку. Он быстро спрятал ее в шляпу и с торжественным криком «УплОчено!» Повел Даню к карусели.

Она смотрела на них и в ее памяти все яснее проступала картина какого-то далекого летнего дня. Ну конечно-же. Когда Марина была маленькой, то папа купил для нее билетик на карусель у похожего клоуна. Теперь она была в этом уверена. И карусель была такая же. С лошадками.

Несколько детишек уже топтались рядом, с нетерпением ожидая начала развлечения. Марина смотрела, как радостный Даня уселся в высокое седло и крепко ухватился за металлический поручень.

Каждая деталь происходящего постепенно оживляла старое воспоминание, вытаскивала его из темной глубины памяти. Она вспомнила себя пятилетнюю. Когда-то давно маленькая Марина крепко вцепилась в поручень, а папа, державший розовую сахарную вату, помахал ей рукой, когда карусель начала движение. А теперь она машет Данилу, глядя как его фигура медленно удаляется от нее…

Сын скрылся из виду. Именно в этот момент Марина вспомнила нечто странное. Вот она сидит на лошадке, медленно проплывая мимо клоуна. Папа остался на другой стороне, а клоун здесь – и не улыбается, а стоит, наклонив голову. Его странный взгляд пугает, и Марине хочется, чтобы карусель поскорее сделала круг и вернула ее к отцу.

Марина тряхнула головой и наваждение отступило. Но карусель в ее настоящем сделала уже один оборот. И она увидела белое напуганное лицо сына…

Встревоженная Марина двинулась туда. Что было дальше? Там, в ее детстве. Что было дальше?.. Почему-то сейчас это казалось очень важным. И она вспомнила, что случилось.

Карусель вращалась и маленькая Марина снова вернулась к клоуну. Тот уцепился за поручень и запрыгнул на платформу. Другие дети тоже заволновались. Клоун схватил одного мальчика. Прямо перед ней. Стащил его с лошадки, спрыгнул с карусели и скрылся из виду.

Марина беспомощно посмотрела на отца. Казалось, что никто из взрослых не замечает ничего странного. Что дети напуганы, что одного ребенка не хватает, что крупы металлических животных под седлами вдруг зашевелились, словно живые…

И снова карусель уносит ее от папы… Но она поняла, что он заметил неладное. Их глаза встретились и отец, единственный из всех родителей, забеспокоился и пошел к ней.

Клоун снова на платформе. Одной рукой держится за поручень, а другой тянется к ней… Но и отец тоже здесь. Казалось, что клоун этого не ожидал. Он разозлен, а карусель останавливается. Какие-то люди вокруг что-то недовольно кричат про идиота, взобравшегося на карусель. Отец холодно отвечает, что его дочь напугана, поэтому «мы уходим, и сами вы идиоты…»

Самое поразительное, что клоуна никто не видит. Даже отец, хотя разукрашенное лицо кривится в бессильной злобе прямо над его плечом. И мальчик… теперь вместо похищенного ребенка появился мальчик. Копия того, что украл клоун. Только это не он, но его родители ничего не заподозрили. Марина видела, как они уводят его за руки…

Все это вспыхнуло в ее памяти вереницей стремительных кадров, будто из старой киноленты. И Марина побежала к карусели.

– Стой! – крикнул клоун и бросился за ней.

Его лицо, перепачканное жирной яркой краской лоснилось от пота. Рот, намалеванный красным, напоминал окровавленную звериную пасть.

– Куда собралась? – теперь, с этим злобным выражением, она узнала в нем жуткого клоуна из своего детства, – ты билетик себе не купила! Что, не накаталась в детстве, а? Не накаталась?!