Валерий Туманов - Блаженство кротких

Нет страданий. Нет боли. Только тревога. Тревога неизвестным.

Он поднялся. Пора идти. Он точно знал, что пора. На комодике в углу заметил стопку белья и потёртую холщовую сумку под ним. Мирфат! Фахми понял, что они уже простились. Больше ни к чему. Большее только разбередит её раны.

Ноги снова привели на восточную окраину Амарны.

Та самая звезда – могущественный Ра-Хора́хти, что на рассвете лишь пробелила небосклон, сейчас воспарила над обоими горизонтами, изливая полуденный жар. Пустыня мерцала, растворив в дрожащем мареве далёкие предгорья. Ни души. Башмаки привычно утопали в песке.

Вскоре появились очертания стелы, пролежавшей у развалин Большого храма более трёх тысячелетий. За ней показался край разбитого обелиска. Фахми остановился.

Можно ли увидеть огонь в залитых солнцем полуденных миражах неспокойного океана пустыни?

Фахми его увидел.

Слабеющее пламя истекало из бронзовой чаши жреческой огненной купели с кованным витым изножьем, возникшей на обломке гранитного обелиска. Это скорбное пламя – поминальный огонь, разведённый последним солнечным жрецом в память о великом городе и великом фараоне.

Сквозь муар тысячелетий смутно виделась преклонённая, обезвоженная и иссохшая фигурка старого жреца Пвоха, умирающего на поруганных развалинах непревзойдённой столицы.

Пятнадцать лет разрушались храмы и дворцы. Пятнадцать лет, как жители покинули Ахетатон. Пятнадцать лет прошло после смерти великого правителя.

Построенный им город разгромлен до основания последней колонны. Его гробница жестоко разорена, останки сожжены, а имя предано забвению и проклятью. Под страхом смерти запрещалось произносить любое из его имён. Для хулы и проклятий, посылаемых ему вослед, было наречено единственное имя – Еретик.

Шум кавалькады четырёх огромных автомобилей, прибывших с севера, вырвал Фахми из забытья. Первая машина остановилась лихим разворотом в двух десятках шагов от него, где кончалась асфальтовая дорога. Три других прижались к ней носами, как поросята к брюху свиньи. Поэтому срединная машина оказалась прикрыта с трёх сторон.

Суетливо озираясь, выскочили двое, облачённые в серый камуфляж пустыни. Ещё двое. И вот уже пятеро молодцов снуют взад-вперёд, как потревоженные муравьи. Двое остановились, посмотрели на Фахми. Один указал в его сторону и что-то сказал. Другой кивнул и заскочил за машину, откуда показался щуплый, невысокий, но горделиво осанистый господин в британской колониальной кепке, защитной рубахе и зеркальных очках. Бойцы обступали его, прикрывая собой, словно пчелиный рой вокруг матки.

Фахми прищурился. Главный остановился, показал на него пальцем. Крепыш из свиты вскинул бинокль. Солнцем сверкнули окуляры.

Зачем бинокль? И так видно. Даже мне, разменявшему седьмой десяток.

Фахми отрешённо наблюдал странный спектакль, когда его слух уловил свистящие звуки и глухие удары. В пятидесяти метрах сзади, бархан разорвало серией песчаных фонтанчиков. Тут он понял, что пришлые взирают за его спину.

Если бы разум Фахми не опутал мираж, и если бы он затем не отвлёкся на чужаков, то приглядевшись, мог бы увидеть далеко на юге, как в узкий просвет между предгорьями и Нилом вливается другая река, расцветки хаки, и катит на север, растекаясь широкой волной.

До того, как новостные порталы взорвутся красными экстренными лентами, оставалось сорок три минуты. Больше двух часов не работала мобильная связь. А час назад, с интервалом в десять минут, в двух портах, Бур-Сафага и Рас-Гариб, разнесённых вдоль берега Красного моря, высадились отряды неведомой армии – «воинства праведного халифа Омара».

Нынешнее время богато на парадоксы.

Противоборствующие сверхдержавы, оснащённые небесными и подводными беспилотниками, лазерными и рельсотронными установками, всевидящими спутниковыми сетями, и иными чудесами военных технологий, проворонили рождение третьей силы.

Подобно грызунам, комарам и саранче, плодящимся вопреки средствам их уничтожения, смуглые, мускулистые, бородатые, не прикрывающие голов под солнцем, обвешанные новейшим оружием воины Омара спрыгивали из причаливших паромов, старых боевых транспортов и перестроенных нефтяных танкеров. По наспех прилаженным трапам с рёвом выскакивали армейские джипы и лёгкие броневики.

Растянувшись на сотни километров по двум дорогам, обе армии воинства на удивление скоро форсировали пустыню, продвигаясь к зелёной прибрежной долине. А в это время их передовые отряды, что заранее просочились и осели среди населения, рассекли Египет в центральной части. Разделившись, они двинули на север и на юг по густонаселённой долине Нила, обезопасив себя от ударов с воздуха. Проходя посёлки и городки, их отряды не встретили сопротивления, обчищая полицейские и военные склады. Более того, они существенно пополнили свои ряды религиозной молодёжью.