Альбина Нурисламова: Наследница

Лидия Адольфовна, которую за глаза, разумеется, звали Гитлером, была женщиной странной. Ходила зимой и летом в замызганном зеленом плаще, только в самую лютую жару меняя его на зеленый же ситцевый халат с рваными карманами. На голове ее красовалась выкрашенная хной в ржаво-рыжий цвет «улитка», которая непонятно за счет чего держалась на макушке и при каждом движении норовила сползти на шею.

Гитлер вечно развешивала для просушки на общем балконе рваные тряпки неопрятного вида. Непонятно, как она использовала их в домашнем хозяйстве: такими даже унитаз страшно мыть. Она запросто могла облить помоями целующуюся под балконом парочку или брякнуть обалдевшему мужу: «А твоя-то шлюха вчера днем опять мужика приводила, сама видела!».

На Веру у Лидии Адольфовны имелся особый зуб. Давно, когда они только переехали с Маратом в этот муравейник и принялись обустраиваться, соседка явилась с визитом и с порога принялась надрывать глотку.

Суть сводилась к тому, что пожилой женщине, трудовому человеку мешают отдыхать звуки их ремонта. Как потом выяснилось, Гитлер жила в противоположном конце длиннющего коридора, так что особого беспокойства новоселы ей не доставляли. Вера попыталась извиниться и объяснить, что это ненадолго. Но Лидия Адольфовна не слушала, по обыкновению получая удовольствие от процесса склоки. К тому же в выражениях она не стеснялась, и Вера узнала о себе и своем муже много нового и неожиданного. Терпение у нее вскоре лопнуло, она послала Лидию Адольфовну ко всем известной матери и захлопнула дверь. С тех пор Гитлер вышла на тропу войны.

Сегодня вступать в дискуссию и портить себе настроение не хотелось. Вера коротко извинилась и поспешила домой, стараясь не обращать внимания на летевшие вслед выкрики. Кто ж знал, что ее ожидало дома!

Она сидела на табурете и смотрела перед собой невидящим взглядом. Хотелось заплакать, но почему-то не получалось. За закрытой дверью кухни слышались возня и нервные перешептывания. Один раз что-то с глухим стуком упало, Марат споткнулся о ножку дивана и громко чертыхнулся. Наконец дверь за Аськой захлопнулась.

Марат зачем-то метнулся в ванную, включил воду, через минуту выключил ее и снова вернулся в коридор. Потоптавшись в прихожей, видимо, сообразил, что Вера отлично видит его через прозрачную кухонную дверь и вошел.

— Вер… Как-то глупо все…

Он мучился, оттого что не знал, как выбраться из неприятной ситуации. Ждать, когда муж сформулирует свою мысль, Вера не стала. Рывком поднялась со стула и шагнула к двери, оттеснив Марата в сторону.

На миг в большом зеркале прихожей мелькнуло их отражение.

Им часто говорили, что они похожи, как брат с сестрой: темноволосые, темноглазые, худощавые и тонкокостные, почти одного роста — Вере до метра семидесяти не хватало трех сантиметров, а Марат на сантиметр перерос этот рубеж.

— Вер, — опять затянул муж, пряча глаза, — ты же знаешь, как я к тебе отношусь…

Она, не оборачиваясь, бросила:

— Да, Марат, теперь точно знаю.

И вышла из квартиры.

Видимо, события, поставившие с ног на голову ее жизнь, произошли в очень короткий промежуток времени. Гитлер еще продолжала возить тряпкой по полу, который чище от ее потуг не становился. Увидев Веру, она завела:

— А-а! Опять попёрлась куда-то, сучка. Чё, нашел твой-то себе бабу? — радостно ощерилась Лидия Адольфовна. — А чё, и пра-а-а-льна! Чё ему с тобой, паскудой! Ты, небось, в койке колода колодой…

Договорить она не успела, потому что Вера стремительно пересекла коридор и подошла к ней. Вид у девушки, наверное, был тот еще, потому что Гитлер немедленно заткнулась, беззвучно разевая дряблый рот и тупо моргая.

Вложив в удар всю свою обиду и боль, Вера с силой пнула ведро с водой. Оно опрокинулось и с грохотом покатилось по коридору. Серая вода забрызгала остолбеневшей тетке плащ, окатила ноги в галошах.

— Не смейте больше ко мне лезть! Убью, — тихо, но убедительно прошипела Вера в лицо соседке. Развернулась и пошла к лифту.

Она ждала, что Гитлер разразится мерзкой бранью, но сзади не раздавалось ни звука.

Справа открылась коричневая обшарпанная дверь, пахнуло густым ароматом мясного варева. За дверью проживала «тихая» таджикская семья из двенадцати человек. Интересно, как они там помещаются, всегда недоумевала Вера. Может, спят и едят по очереди? Сейчас из квартиры дружным роем выкатывались один за другим разнокалиберные дети от трех до шестнадцати, круглоголовые, черноволосые, черноглазые и горластые. Самого маленького мать несла на руках. Вся эта гвардия вознамерилась забраться в лифт, так что Вера сочла за лучшее спуститься пешком.