Ольга Панова - Проклятье Серебряного леса

– Тогда почему не отремонтировал? Почему не нанял плотника?

Евгении доставляло удовольствие говорить об этом. Ей удалось разговорить Ефима, и теперь она намеренно его поддевала:

– Тогда я не понимаю, – она остановилась у обгоревшей доски, – зачем было нужно это делать. Наверняка и пожар не просто так здесь вспыхнул. Кто-то поджег часовню?

Она лукаво посмотрела на слугу. Ефим по-детски прикусил нижнюю губу:

– Пожар произошел глубокой ночью, когда все спали. Никто не знает, что именно здесь приключилось. Все считают, что во всем виноваты свечи. Их пламя перекинулось на стены и охватило всю часовню.

– Когда это произошло?

– Очень давно. Я был мальчишкой, хозяйка.

– Идем.

– Куда?

Она улыбнулась милой улыбкой:

– Отведешь меня в деревню, ведь там есть церковь. Я хочу помолиться.

– Путь не близкий.

– Значит, поедем на санях.

Деревня была всего в паре километров от усадьбы. Покрытые снегом деревянные домишки с торчащими трубами, из которых струйкой шел дым, были хорошо видны. Ефим подстегнул лошадь, направляя сани в сторону деревни.

Всю дорогу она слышала причитания Ефима:

– Ох, хозяин узнает, прогневается! Вот достанется мне на свою голову!

Евгения лишь пожимала плечами в ответ. Каждое воскресенье она ходила в церковь, делала это раньше и теперь не видела причин отказываться.

Сани остановились у входа в храм. Ефим дождался, пока хозяйка сойдет на землю, и направил лошадь к ограде.

Евгения огляделась. Золотые купола, белые стены, узкие окна. Вдоль стен стояли нищие, прося милостыню.

Она потянулась за мешочком с деньгами. Несколько монет раздала детям, одну пожертвовала старцу и направилась внутрь храма.

Людей в этот час было много. В основном это были женщины в белых платках, они стояли с зажженными свечами в руках.

Евгения встала у иконы Николая Чудотворца, творя тихую молитву. Так она простояла около часа.

После службы Евгения поспешила к выходу. Ефим, должно быть, совсем замерз в ожидании.

– Подайте Христа ради!

К ее ногам упала нищенка в лохмотьях. На голове черный платок, закрывающий пол-лица. Открытая часть было сморщенной, покрытой красными язвами.

Евгения хотела было помочь бедняжке подняться, как ее тут же остановил Ефим:

– Хозяйка, не трогайте ее, должно быть, она заразная, – и кинулся с кулаками к старухе: – Уйди, проклятая! Не видишь, кто перед тобой? Новая хозяйка Серебряного леса. Жена барона!

Нищенка поднялась с колен и как-то странно посмотрела на Евгению, что-то тихо при этом бормоча.

Часть платка съехала с ее лица, и девушка заметила, что левый глаз оплыл. Старуха смотрела на нее только одним покрасневшим глазом, при этом тыкая в ее сторону костлявыми пальцами.

Евгения вдруг испугалась, что та наводит на нее проклятье:

– Что вам угодно?

Лицо нищенки растянулось в злой усмешке. Сухие губы обнажили беззубый рот. Старушка приблизилась и тихо, глядя в испуганные глаза Евгении, прошептала:

– Беги из этого дома. Он приносит несчастья всем женщинам барона. Одна исчезла, другая в земле, а что станет с тобой? Помяни мои слова, он упечет тебя в желтый дом. Ты сойдешь с ума.

– Закрой свой поганый рот, старая карга. А не то я тебя прибью!

Ефим отшвырнул ее в сторону, закрывая собой хозяйку. Однако Евгения быстро справилась с собой. Склонившись перед упавшей, протянула мешочек с монетами:

– Держи и молись за меня. Хорошенько молись.

Старушка от неожиданности выпучила единственный глаз. Цепкими пальцами схватила мешочек и склонилась к земле:

– Благодарствую тебя, девонька. Мой дом находится в конце деревни, если вдруг понадоблюсь, пошли за мной. Я знаю лечебные травы и снадобья. Ты не смотри, что я так выгляжу, я не заразная.

И, не дожидаясь, пока баронесса уйдет, развязала тесемки мешочка и высыпала содержимое на ладонь. Подсчитывая монеты трясущимися руками, она, наконец, отвернулась к стене.

– Бедняжка, – прошептала Евгения, следуя за Ефимом, – мне жаль ее.

– Напрасно вы ее жалеете. Это местная колдунья. На вашем месте я держался бы от нее подальше. Мало ли какой беды накликает на вашу душу.

Он помог ей сесть в сани. Пока баронесса укутывалась в шубу, развязал лошадь от дерева. Все это время Евгения ощущала на своем затылке взгляд нищенки. Стараясь не накручивать себя, девушка поторопила Ефима. Тот хлыстом стеганул лошадь по бокам и направил назад в усадьбу.

Барон так и не вернулся этим вечером. На следующее утро Евгения снова завтракала в одиночестве. Попивая кофе, она то и дело поглядывала на пустой стул напротив. Все ее мысли были о том, сердится ли на нее муж. Должно быть, он решил ее проучить таким образом, чтобы дать возможность осознать свой проступок, объяснить, что так действовать с ним нельзя.