Алекс Бранд - Выбор. Иное

Осторожно сажусь рядом, тихо кладу руку на плечо, а в голове полная пустота. Теплое, мягкое, и такое хрупкое плечо… Ладонь на миг ощутила гладкость кожи, закружилась голова, да что со мной… Я же не мальчик шестнадцати лет, я… Вздрагивает и отстраняется к стенке, подальше. И сквозь слёзы… Горячечно… Лихорадочно…

– Не трогай меня… Не трогай… Тебе не хочется, тебе, может, даже противно. Не надо! Не нужно этого всего…

Резко поворачивается и садится, вцепившись руками мне в плечи. Такая неожиданная сила в этих изящных маленьких пальцах, чувствую, как ногти впились в кожу. Пусть. Я вытерплю. Слезы исчертили лицо быстрыми извилистыми дорожками. Заострившееся бледное лицо с горящими глазами… Молчу. Пусть выплачется. Пусть выговорится. Пусть. Я выдержу. Выдержу. Как же трудно смотреть ей в глаза… Большие, строгие… И такие беспомощные…

– Зачем ты пришел? Ведь не было никакого обеда и не собирался никто, ты опять лгал. Ты все время лжешь. Лжешь! А я тебе не лгала никогда… Никогда… Боже… И что теперь…

Вспышка угасла, она бессильно уткнулась лбом мне в грудь, стоя на коленях и тихо качаясь. Молчу. Говори… Все говори… Ты заслужила. Чтобы тебя просто слушали. Не пытаясь заткнуть или успокоить очередной ложью.

– А я тебя ждала, все равно ждала… Каждый вечер жду… А ты… Знаешь, хочу тебя возненавидеть, всем сердцем. Как совсем недавно всем сердцем любила… Я отдала тебе все, все… И хочу забрать все у тебя… Это было бы справедливо!

Да, девочка. Это было бы справедливо.

– Хочу, хочу, хочу тебя ненавидеть! Ты не можешь, не смеешь так со мной… Со мной… Господи…

Солнышко… Не надо. Мы что-нибудь придумаем… От этой растерянной мысли меня передернуло… Что-нибудь…

– Зачем ты тут сейчас? Зачем? Испугался, что пойду к твоему дяде? Успокоить пришел? Сказать, что вот еще немного, еще неделя или две? Опять меня хочешь отправить к родителям с глаз подальше?

Надеюсь, она не заметила, как я напрягся при этих словах. Отлично. Теперь я хоть примерно знаю, в ''когда'' попал.

– Не бойся, милый. Не пойду я никуда. Для этого надо быть не мной. А я…

И она просто зарылась лицом мне в грудь, чувствую жар ее тела и как рубашка становится мокрой там, где прижалось заплаканное лицо. И безотчетно обнимаю ее, осторожно и бережно, всерьез опасаясь, что Роберта сейчас просто растает, исчезнет. А я очнусь дома, в своей постели. Эта мысль отозвалась болью, тоской, я не хочу. Слышишь меня, ты, кто все это устроил? Я не хочу. Берта… Не исчезай, прошу… Усаживаю ее рядом поудобнее, она робко обнимает меня и голова ложится на мое плечо. Затихает. И просто сидим.

– Клайд… – тихо так прошептала, – почему ты молчишь?

О, да… Ты привыкла, что в таких случаях сразу начинаются ласковые успокаивающие слова, обещания, оправдания, все вот-вот наладится, ещё только неделю подождать… На мгновение порадовался, что она сейчас не видит мое лицо, глаза… И прежде, чем я успел подумать и взвесить…

– Хочешь и далее выслушивать оправдания, обещания, просьбы подождать? Прочую ложь?

Отчетливо вздрогнула от этих жестоких безжалостных слов. Они подвели черту – все было ложью.

Да. Она поняла это быстрее, чем я осознал, что именно произнес. Но уже поздно, слова сказаны. Почувствовал, как она напряглась, замерла. Что теперь… Берта медленно высвободилась. Не мешаю, не пытаюсь удержать. Жду. Что она скажет? Сделает? Предпримет? А если сейчас просто на дверь укажет? Велит уйти и больше не возвращаться? Что тогда делать, что ей сказать? Нет. Нет, Роберта, я не уйду. Слышишь? Понимаешь это? Я – здесь. И я – не уйду! А она просто молча смотрит. Какое же у нее бледное заострившееся лицо, губы приоткрылись, словно что-то хочет сказать, задрожали… Закусила их, пытаясь сдержаться… Устала, как же она устала от всего этого… От лжи. От неизвестности. От одиночества и безнадежности. И теперь, услышав, что тот, кого она до сих пор безнадежно любит, лгал ей все эти страшные месяцы – она просто молчит.

– Не прошу прощения. Это то, что было.

Молчит.

– Более лгать тебе не хочу и не буду.

Серьезно? Тогда признайся ей, кто ты. Решишься? Нет. Нельзя.

– И вообще… Берта… Пошли погуляем. Хочешь?

Встаю и протягиваю ей руку. Она молчит. И просто смотрит мне в глаза. Серо-голубые бездонные озера. В них можно утонуть… Утонуть… Стискиваю зубы и отгоняю непрошенное. Руку не опускаю.

– Ну же, девочка… Вставай. Идем, – а называл ли он ее так? Не знаю и не хочу знать…