Игорь Плетинский - Вчерашние небеса

Первым нарушил молчание черный:

– Гавриил, перестань нервничать, еще немного – и все начнется.

– Как? Перестать? Да у меня дел по горло, и ежели бы не приказ, я тотчас отправил бы всю эту публику прямиком в…

– Куда? – расхохотался черный. – В ад? Они оттуда и взяты. Для разбирательства. И мы должны заставить их рассказать правду!

– Какую? Что есть грех? Что они чувствовали, предаваясь ему? О Сущем и Высшем думали? Закоренелые отступники от Деяний Божиих! Отребье, которое следует не просто мучить вечно, а уничтожить! Так, чтобы и следов не осталось! И памяти никакой!

– А вот это, братец, чёрта с два! Людишки там, – черный узловатый палец с длинным желтым ногтем указал куда-то вниз, – помнят именно их грешки. Во всей красе! Всю похоть, весь содом, все это сидит в памяти, приукрашивается, делается историей, и даже фильмы снимают об этом! Они говорят, это часть истории цивилизации.

– Нарушение Заповедей Божьих! Содом и Гоморра! Грех, искушение и кровосмешение! Да я бы их…

– Тихо, кажется начинается…

Зала постепенно наполнялась посетителями. То тут, то там возникали фигуры мужчин и женщин, одиночки и пары. Странная публика. Хитоны и покрывала женщин соседствовали с роскошными нарядами фавориток и дам высшего общества, одежды древних жриц любви – с вечерними платьями, строгими костюмами и даже джинсами и блузками-топ. В толпе же мужчин можно было разглядеть и тоги древних римлян, хитоны греков, латы и пышные камзолы, фраки и костюмы. Кое-где мелькали обнаженные тела, груди, ягодицы, фаллосы и прочее… Толпа шумела, гул удивления и непонимания витал под сводами залы. Все несколько недоуменно разглядывали друг друга, некоторые даже дотрагивались до тел невольных соседей. Никто не мог уразуметь, зачем все это и почему их всех собрали здесь.

Гул недоумения усиливался, толпа волновалась, слышались уже довольно громкие крики возмущения.

– Твоя очередь, Азраил, – промолвил светлый, – скажи им…

– А ну, тихо! – голос Азраила громом прокатился под высоченными сводами, леденя кровь и утихомиривая самых возбужденных – Всем молчать! Слушайте, грешные души! Вас собрали здесь, всех вас, объединенных общею виной. А именно – блудом, прелюбодейством, сладострастием, содомией и развратом! Не стану перечислять всех ваших прегрешений, ибо уже половины сказанного достаточно, чтобы оставить вас всех в огне адовом навеки! Однако есть некая проблема. Высокие стороны, каковые вам известны, никак не могут понять, что же движет вами, вашей… похотью, заставляя совершать столь гнусные поступки. Поэтому решено собрать вас всех и дать возможность самим рассказать об этом. Только честно, без вранья и сказок! Всякое вранье немедленно будет открыто, и подлый лгун, – он усмехнулся, – а особенно лгунья, понесут наказание тут же! И еще – я, Ангел Смерти, Азраил, все меня знают, всем известно, на что я способен, и пощады не ждите! Краснобайства от меня – тоже! Говорю прямо, просто и достаточно понятно для всех! Другую же сторону… э-э-э-э, представляет… Архангел Гавриил, чье имя вы тоже слыхивали, – вежливый кивок в сторону юноши, хмуро слушающего речь своего оппонента. – Сей юноша весьма строг в вопросах, касающихся вас, однако, уверяю, более беспристрастного оценщика подлых ваших деяний вы не сыщете ни на этом свете, ни на том, откуда вы все, нам на головную боль, попали сюда! Итак, начинаем. Первое слово – дамам, – Азраил осклабился.

Толпа, испуганно молчавшая на протяжении всей его речи, была неподвижной. Лица мужчин и женщин выражали противоречивые чувства, однако никто не посмел заговорить.

– Ну, что же вы? Или сладкие грешки легче совершать, нежели поведать об этом? – Азраил иронически оглядел замершую толпу. – Да, кстати, забыл! Ежели объяснение или какой рассказ кого-либо, по мнению высоких сторон, внесет некую… э-э-э… ясность в понимание причин, вам милостиво будет разрешено немного облегчить свою незавидную участь. Как именно? Узнаете сами, но только в случае, мною оговоренном. Ну же, вперед, дамы!

Ослепительной красоты женщина, одетая в расшитый золотом хитон, сверкая драгоценными подвесками и серьгами, с кубком в руках, несмело вышла вперед.

– Я хочу сказать…

– О-о-о-о, Клеопатра Египетская! Ну, слушаем!

Она, проведя рукою по иссиня-черным густым волосам, украшенным тяжелой диадемой с изумрудными скарабеями, сначала тихо, а затем, осмелев, начала:

– Грешные женщины обычно всегда каются. Мол, согрешили, плоть взяла верх над разумом и верою, жажда власти, наслаждений и так далее… Я же скажу правду – виноваты не мы! Виноваты мужчины! Они, делая нас добычею своею в битве, любовных играх или интригах политики, обращаются с нами, как с игрушками, напрочь забыв, что измена и холодность их разбивает не только сердце, но и душу! Предательство мужчин не знает равных! Что им слово, что клятвы, данные женщине, – пустяк, когда на кону – власть, золото или жизнь!