Марк Тюфо - Zombie Fallout. Чума на твою семью

– Я скажу! – выкрикнул он.

Томми попытался взять себя в руки. Его футболка была перепачкана соплями, слезами и шоколадом. В любых других обстоятельствах, будь на его месте любой другой человек, это показалось бы мне отвратительным, но на Томми все это выглядело даже трогательно.

– Ну вот, я запачкал свою футболку со «Звездными войнами», – вздохнул Томми, разглядывая свой живот.

– Томми! – воскликнула Трейси и вскинула руку, скрючив пальцы, чтобы в любой момент нанести новый удар.

– Ладно, ладно, хватит. Моя футболка… – Трейси подняла руку выше. – Ваша мама любит «Джефф Дениэлс».

– «Джек», – поправил его я.

Он взглянул на меня.

– Я так и сказал.

Трейси с укором посмотрела на меня. Ей явно было не по нраву, что помогаю Томми тянуть время. Может, я и был морским пехотинцем, но щекотки боюсь до жути. Стоило ей коснуться меня, и этот минивэн секунд через десять полетел бы под откос.

– Каюсь, – сказал я и поднял руки.

Она снова повернулась к Томми, зная, что я уже не буду ей мешать. И она не ошиблась.

– Райан сказал, что ваша мама любит «Джефф Дениэлс»! – вскричал Томми, прежде чем Трейси снова перешла в нападение.

Она села прямо на сиденье. На ее лице сменялись удивление, облегчение, недоумение. Несколько секунд она обдумывала услышанное, а затем повернулась обратно к Томми.

– Ты уверен? – с любопытством спросила она.

Томми просиял. Отвечать ему было не обязательно.

– Райан сказал, что моя мама любит «Джек Дениэлс»? – чуть не плача, повторила Трейси.

– Ага, «Джефф Дениэлс».

– «Джек», – вставил я свои пять копеек.

– Я так и сказал, – ответил Томми, посмотрев на меня в зеркало так, словно у меня совсем крыша поехала.

Он смотрел на меня так серьезно, что я и правда засомневался, не схожу ли я потихоньку с ума и не придумываю ли то, чего не было. Ладно, «потихоньку» – слово не совсем подходящее. Скорее уж «со скоростью света».

Мои брови сами поползли на лоб.

– Трейси, что сказал Томми? – мне нужна была помощь.

– Майк, он сказал, что моя мама жива.

Трейси беззастенчиво рыдала.

Можно было поспорить, что сказал Томми, «Джек» или «Джефф», но в одном сомневаться не приходилось – он точно не говорил, что Кэрол Йентас жива. Само собой, это подразумевалось. Мертвые обычно ничего не любят, разве что оставаться мертвыми. Но будь я проклят, если решу обломать жене весь кайф, испортить праздник, покуситься на святое. В море мрака наконец-то мелькнула искорка надежды. Нашей команде во что бы то ни стало нужна была победа, и прямо сейчас Томми давал нам шанс.

Весь оставшийся час Трейси сидела как на иголках. Я видел, что она то светится от радости, то мрачнеет от опасений. Нелегко сначала поверить в то, что нечто неожиданное вполне может стать реальностью, а затем, когда ты уже всей душой поверил в это, узнать, что мечтам не суждено сбыться.

Чтобы вы лучше прочувствовали это, я приведу аналогию. Представьте себя огромным, нет, ОГРОМНЫМ (вроде меня) фанатом «Ред Сокс». На дворе стоит волшебный тысяча девятьсот восемьдесят шестой год от Рождества Христова, и «Ред Сокс» находятся в ОДНОМ ЧЕРТОВОМ АУТЕ от победы в Мировой Серии, хотя вы и не надеялись дождаться этого при жизни. Долбаный Бейб Рут [48]! Отбить мяч толком не получается, тот падает на линию первой базы. В этот момент я буквально шампанское открыл – и все мои друзья тоже. И вот стою я, холодное шампанское пузырится у меня в бокале, а мяч пролетает между ног БИЛЛИ БАКНЕРА [49]! До этого момента я даже не понимал, как это, когда разбивается мечта. Это все равно что проснуться и понять, что ты не встречаешься с королевой выпускного. Кровь, кишки и осколки костей повсюду – да, вот это уже похоже. Так что да, я понимал Трейси, пусть и по-своему.

Проселочная дорога, ведущая к дому Кэрол, для минивэна была практически непреодолимой. По ней редко ездили, но на низкой скорости я все еще мог различить едва видимую колею. Пару раз, когда мы попадали в глубокие рытвины, Джен приходилось легонько подталкивать нас своим бампером.

– Может, пуст Джен едет первой? Будет прокладывать нам путь.

Трейси молча посмотрела на меня, и в ее глазах я прочел: «Черта с два».

Когда мы добрались до дома номер семь по Уошберн-роуд, нас встретило белое море. Все вокруг покрывало нетронутое снежное покрывало толщиной не менее фута. Под ним могло быть что угодно. Наша машина проехать там уже не могла. Старый дом в викторианском стиле стоял ярдах в двухстах от дороги, но даже отсюда невозможно было не заметить бурые пятна, которыми пестрел заснеженный двор.